На рыдване по галактикам - [234]

— Порт?! — подлетаю я, трескаясь свежевыкрашенной Таисьей макушкой о полочку с разной мелочевкой. Увы, несъедобной.

— Ну, это громко сказано. Заправка какая-то.

Но я уже выгребаю из недр Рори кошелек, ни разу не пригодившийся мне с самого Тагарана, и поспешно втискиваюсь в термак.

Едва дождавшись, пока «Дерзающий» приземлится — непривычно мягонько и аккуратно, вприпрыжку несемся с Яркой на выход.

— Может, у них даже горяченькое есть… — мечтаю я, перетаптываясь у шлюза в ожидании, когда Бо выровняет давление. Планетка вполне мирная и даже кислородосодержащая, хотя и с токсичными примесями. Фильтры в ноздри — и проблем нет. Ни опасного уровня радиации, ни агрессивной для кожных покровов микрофлоры. Заодно сопелку пооблучаю в надежде на возвращение пятнышек очарования.

— Гару-гару фирменное от твоих подданных сейчас бы сюда, — сладострастно тянет Соколова, пересчитывая собственные оскудевшие капиталы. — Эх, даже рецепта не осталось. И обратного адреса тоже. Надо бы и нам жалобу накатать, по примеру буровика. Ему всего-то обувь не того фасончика привезли, а у нас только что найденную ветвь человечества обратно оттяпали вместе со свежеоткрытой галактикой! Адорианский произвол какой-то!

— Убедитесь сперва, что корм для вашего вида в принципе пригоден, удавы альдебаранские! — напутствует Варг из селектора. — Еще кометной дизентерии на борту не хватало. Дока у нас нет, лечиться будете буравчиком.

— Девочка же изрядно подросла! — вступается Бас. — Конечно, ей больше пищи требуется.

— Да и мальчик тоже, — хмыкает Вегус. — Зато теперь понятно, чего крайнюю плоть всем землянам — под корень. Вон на ее прокорм сколько калорий уходит.

Но нам с Соколовой уже не до начальственных подначек. Шлюз открылся.

Космодром в самом деле невелик, так, небольшой ровный пятак среди зарослей похожих на грибы деревьев. Если это вообще деревья, конечно. Интересно, они съедобные?

— Кто съедобный — они? — тихо, но алчно уточняет Соколова, уставившись на подкатившиеся к трапу оранжевые мохнатые шары ростом едва мне по колено. Никаких строений, кроме разнокалиберных заправщиков, мои собственные алчущие видоискатели что-то не наблюдают.

— Я произнес это вслух или ты уже мысли мои читать выучилась? — не удивляюсь ни первому, ни второму варианту. Шары что-то сердито стрекочут, но без своего любимого компа, сгинувшего в брюхе плазмюкова линкора, я ни черта не понимаю.

— Капитан — там, все вопросы к нему, — машу рукой в сторону рубки. — Где тут у вас кафе? Ресторан? Буфет? Жральня? Таверна? Столовка? Гастроном какой завалящий? Добрый день, кстати.

Шары начинают подпрыгивать, вереща все сердитее.

— Ярка, ну ты ж полиглот! — взываю я к подруге, начиная здорово сомневаться, что шерстяные апельсины питаются чем-то, хотя бы отдаленно питательным для моего собственного организма. Может, грибы вон свои точат, или просто на солнышке, как аккумуляторы, заряжаются.

— Понятия не имею, кто это и на каковском они лопочут, — ошарашивает вдруг Ярка. — Нюк, ты всерьез считаешь, что я со всеми расами Пяти Галактик на «ты»? Спасибо, конечно, за беспредельную веру в мои лингвистические таланты, но мне еще учиться и учиться. С равной вероятностью допускаю, что они предлагают нам купить сувенирные магнитики во имя спасения популяции мохнорогой стрекозябры, заплатить штраф за посадку в неположенном месте или вкусить запретного плода межвидового блуда…

— Единственный блуд, какого я сейчас желаю вкусить, носит исключительно гастрономический характер… Мармеладка + желудок = любовь навеки. Так, во-о-он та штукенция под большими грибами в виде гриба поменьше вроде похожа на кафешку, — отвечаю я, аккуратно обходя не то аборигенов, не то их собачек. Одновременно поражаясь проснувшейся, должно быть, от дефицита вкусняшек соколовской самокритичности. Раньше за ней такого не водилось.

Гравитация на планетке совершенно плевая даже по сравнению с корабельной, так что к предполагаемому раю для обжор мы устремляемся прямо-таки гигантскими скачками, что твои первые астронавты на луне.

— Если Вражонок способен излагать планы захвата Вселенной, пришвартовавшись обратно к родительской корме, значит, пасть у него где-то сохранилась, — на скаку вслух рассуждает Соколова. — Было бы неплохо испытывать незнакомую пищу на нем… главное, найти этот потайной заправочный люк. Но, боюсь, такой поиск станет величайшим попранием лимбийских и общегалактических приличий…

— Ребята, подождите, я с вами! — несется нам в спины голос суперкарго, которого я так и продолжаю по инерции звать Рекичински.

— Ага, щас… — бурчу я, ускоряясь. Если уж он страпельку у плазмюков тиснул, мармеладки с чипсиками из-под моего воздухозаборника выдернуть — плевое дело.

— Еще месяц назад я бы не упустила плывущую в руки возможность проверить съедобность ксеноморфных лакомств на бесполезном представителе своего вида… Однако жертвовать героем Пяти Галактик в собственных гастрономических интересах все-таки неэтично, — не без сожаления замечает Ярка, но притормаживает: должно быть, недавно взыгравший в ней командный дух одержал верх над стремлением единолично завладеть вкусняшками. Так что в потенциальный кафетерий я врываюсь первым, что твой адмирал Гаара — в новый сектор неизведанной галактики. Увы, в отличие от адмирала, меня ждет жестокое разочарование — никаких витрин с нямкой тут и в помине нет, только какие-то странные разветвленные ходы и постаменты, на которых задумчиво торчат мохнатые апельсины. При виде меня они разражаются сердитым стрекотом, подпрыгивая и раздуваясь. Даже будь это буфетом, передвигаться внутри получилось бы только на четвереньках, настолько потолки низкие. Приходится ретироваться, пока не отвалтузили за непристойное поведение.