На рыдване по галактикам - [134]

Из состояния изрядного шока меня выводит обеденная сирена. Пока остальной экипаж бурно обсуждает свежую информацию и строит планы поисков останков корабля и таинственного города Мамуки, я рассеянно вожу ложкой в тарелке, позволив Врагусику даже тиснуть у меня кусок хлеба.

— Нюк, что с тобой? У тебя, часом, не культурный шок приключился? — интересуется Соколова, с аппетитом уплетая обед. — Смотри, как бы твое гару-гару совсем не исчезло в пастях одного прожорливого ксеноморфа.

Док одаривает девчонку полным ненависти взглядом, а я отвечаю невпопад:

— Мамука. Ну конечно. Как же я сразу не догадался? Одна из первых судовых самообучающихся компьютерных систем, прабабушка Бо — МАММ-13.

Разговоры за столом разом смолкают, и все воззряются на меня.

— Такие устанавливали на самые первые корабли дальнего следования, — подтверждает Бас, может быть, впервые посмотрев на меня с легким оттенком уважения.

— На корабли Первой Пропавшей Экспедиции, например? — уточняет Ярка беззаботно и тут до нее доходит: — Не может быть! Нюк! Выходит, тут и твоя родня может оказаться? А я еще думаю, что-то физиономия у этого Ника больно знакомая! Такие же поцелуи солнышка на весь курносый нос.

— Сам в шоке, — бурчу я, потупившись. Никак не могу решить, как мне относиться к тому факту, что я больше не круглая сиротинушка межзвездной экспансии, а родственник кучке неумытых дикарей-гермафродитов. Что-то никакая такая радость меня пока не накрыла. Если здесь полтинник — предел долгожительства, отец с матерью, конечно, давно мертвы… А этот конопатый недотепа — мой какой-нибудь трижды внучатый племянник.

— Ой, как же это здорово! — всплескивает щупальцами Шухер. — Поздравляю! Быть одному в огромном, равнодушном, черном космосе… В одиночку растить кровинушку — незавидная доля, — вздыхает он, поглаживая свое чадовище по думалке.

— Слюны у него надои, анализ сделаю, — ворчит то, отмахиваясь от папаши. — Где это видано, родство на глазок у землян определять! Вы ж вообще все на одну морду.

— А если захочешь узнать, не родня ли тебе здешние высокопоставленные лица, так на месте битвы их локоны выдранные клочьями до сих пор, поди, лежат, — оживляется Соколова. — Да и вообще, боги мы или нет? Всем можем велеть в пробирки плюнуть или по волосине выдернуть.

— Ну вот, а вся Земля им все это время звездной пыли пухом желала, неудобно как вышло, — хмыкает Цилли.

— Теперь и нам желать будут, — неоптимистично резюмирует Варг, задумавшийся над моими выводами. В самом деле, если это был всего лишь криво настроенный сигнал с древнего корабля, так же, как и мы, заплутавшего в черных дырах, придется всем нам учиться облизывать пальцы и скручиваться в поклонах. Шансов вырваться из этой галактики практически нет.

— Про наряд не забудь, счастливец, — напоминает кэп сурово. — Если у тебя прям стресс и шок — капни одну каплю буравчика под язык. Ну все, зирковы дети, по шлюпам! У нас работы невпроворот — зонды вернулись.

Команда разбегается по местам, оставив горку грязной посуды на столе. Только Соколова не уходит.

— Давай, помогу. Ты ж из-за меня встрял. Ну, окончательно Варга вызверил. Ты реально рисковый чувак, не дорожащий даже своими ушами.

— Да не… сам справлюсь. Женщины ж раньше как-то справлялись. Веками. Я, правда, прежде этого никогда не делал. Но Тася покажет, что к чему, — отказываюсь я. Ярка смотрит на меня с сомнением:

— Тася как увидит — рыдать примется, что ты ее работы лишаешь… А я, кстати говоря, с процессом отлично знакома. Меня им дедушка за хулиганство карал, так что искусство отточено годами усердных тренировок.

— Ярк, спасибо, но я один побыть хочу. Мне подумать надо, как-то все это в башку уложить, — говорю я прямо.

— Ладно, не проблема, — легко соглашается та. — Я пока писсуары там, скажем, могу отполировать, чтобы кэп в них свое отражение видел и сам каждый раз подпрыгивал, глядя на Того-кто-сидит-в-толчке. Полтора наряда хоть как мои. А насчет родни ты даже не парься. Главное, сразу принять одну аксиому — она никогда не будет соответствовать твоим ожиданиями, как и ты — ее. Тогда жить станет на порядок проще.

— Тут тебе виднее, — хмыкаю я, составляя чашки одна в другую и сообщая впорхнувшей в столовую Тасе, что капитан поставил перед ней новую, невероятно важную миссию — обучить меня ручной мойке посуды. Если уж Ярка шарит в родне, то я хорошо разбираюсь в роботах.

Глава 40. Кадет Соколова. Самый основной инстинкт

Наряды вне очереди пробуждают острое желание организовать следом и обед вне очереди. После ударного труда на ниве полировки уголка задумчивости у меня возникает стойкое чувство, что съеденный час назад обед ухнул в черную дыру. Искать что-то съедобное на камбузе теперь, когда Вражонок свободно болтается по всему кораблю без надзора, бессмысленно. После того, как он наведывается в Тасину обитель, даже столы блестят не хуже только что отдраенных мною до зеркального сияния толчков. Подозреваю, что это исчадие лимбийского ада, схомячив случайно уцелевшие продукты, еще минут десять вылизывает все вокруг, чтобы даже запаха еды другим не досталось.

Впрочем… есть же туземное подношение! Малую толику под моим чутким контролем Шухер и его Омен отправили в анализаторы, а сам контейнер я осмотрительно заныкала подальше от их алчных ртов и щупалец. Интересно, местное барбекю все ж съедобно? Заглянув в лабораторию, застаю там Врагусика, упоенно облизывающего пробирки длинным, как у вегайского хамелеона, язычищем. Мое появление он встречает без энтузиазма и только шипит, покрепче обвив щупальцем свой трофей: