На румбе — Полярная звезда - [8]

— Хорошо, только смелей швартуйся. Рано «стоп» даешь.

Но это уже ничего не меняло. Главное было позади. Первый выход, первые задачи и возвращение в базу уже в качестве полноправного командира. Нет, что ни говори, а Сергей был доволен. Не сплоховал.

А Быков, сходя на пирс, протянул Сергею свисток:

— Вот, командир, дарю на память.

И это «командир» из уст самого Быкова было для Сергея высшей наградой.

ЗДЕСЬ МОЙ ДОМ

Переполненный переживаниями «по самую макушку», Стрелков шагал к казарме дивизиона. Он еще долго сидел после выхода в море у начальника штаба, знакомясь с личными делами своего экипажа. Там же и поужинал. Писарь, старшина 1-й статьи Наливайко, принес из кают-компании наваристые щи и макароны по-флотски.

— Быков прислал, — пояснил он. — А то, говорит, чего доброго не доживете до вечера.

Сергей не стал отказываться. Честно говоря, несмотря на все треволнения дня, аппетит не пропал.

И вот теперь, уставший, он приближался к казарме. Из головы не выходили слова Быкова: «Вот, командир…» «Да, — командир, — ликовал Сергей. — Ну, конечно, подучу еще район плавания, устройство катера, сдам курсовые задачи и все. А начало уже положено. Правда, выход не ахти какой сложный, но ведь все-таки сразу, неожиданно, а — справился же. Нет, что ни говорите, жизнь прекрасна!»

Сергей по своей натуре был романтиком и не стеснялся этого. А сегодня все: и эта уютная бухта в кипени буйной зелени, в полукольце крутых сопок, и легкий ветерок, доносивший с оста мирное дыхание океана, и ласковое солнце, и бездонное голубое небо — все-все настраивало на романтический лад. Вот так когда-то в далеком детстве увидел он впервые гладь Финского залива, золотой купол Морского собора в Кронштадте, как бы выступающий из воды, таинственный и влекущий, и в детском сердце впервые возникло неясное чувство близости ко всей этой красоте. Было что-то колдовское в зове моря и неотвратимое, как судьба. Да, судьба. Теперь Сергей понимал это и радовался, что все в его жизни сложилось именно так.

Поднимаясь по узкой тропке в гору, он наслаждался буйной природой, гулом моря, открывавшимся сверху видом бухты, короткими командами со швартующегося к пирсу катера — всему, что отныне становилось его жизнью. Он невольно поймал себя на мысли, что идет немного вразвалку, как должны ходить бывалые моряки после долгих плаваний по морям и океанам. Это вызвало у него ироническую улыбку. «Какой я все же еще мальчишка», — подумал он, но невольно подтянулся и выровнял шаг.

У входа в казарму его встретил молодой, очень высокий и неимоверно тощий лейтенант с синей повязкой дежурного на рукаве кителя.

— Насколько понимаю, Стрелков, — приветствовал он. — Вещи ваши уже здесь, сегодня ночуете у меня в дежурке. Я заранее извиняюсь за звонки и некоторые неудобства. Придется потерпеть. Ты из Ленинграда?

Дежурный решил перейти на «ты», и Сергей это отметил с удовлетворением.

— Да, сразу после училища.

— А я год назад окончил училище, в Баку, уже дважды сменил местожительство. Сначала в Советской Гавани служил, а теперь, вот уже два месяца, — здесь.

— А семья? — поинтересовался Сергей.

— Семьи пока нет, один, — лейтенант почему-то смутился. — В начале службы одному, понимаешь, как-то легче.

— Да-а, — неопределенно протянул Сергей. — Ну, а как здесь живут?

— Как живут? — переспросил дежурный. — Даже не знаю, что и сказать. По-разному. Те, кто давно здесь — привыкли, а недавно пришедшим — скучновато. Правда, здесь интересней, чем в Советской Гавани, — есть что посмотреть, есть кому себя показать. Но, наверно, все-таки все зависит от человека, от широты его интересов.

— Конечно, — согласился Стрелков, — но мне здесь определенно нравится.

Резкий телефонный звонок прервал их беседу. Дежурный схватил трубку и четко отрапортовал;

— Дежурный по дивизиону.

На том конце провода, видимо, был кто-то из старших, потому что дежурный подтянулся и отвечал коротко, как подобает в разговоре с начальством:

— Я слушаю… Так точно, товарищ командир звена, здесь… Да, да, передаю, — он кивнул головой Сергею. — Тебя, Быков.

Сергей, волнуясь, взял трубку.

— Да, я… Слушаю вас, товарищ капитан-лейтенант.

— Ну, как устроились? — интересовался Быков. — Эту ночь переночуете в дежурной комнате, а завтра найдем вам угол в офицерском общежитии. Пока, извини, лучшего варианта нет. Питаться будете в кают-компании, дежурный покажет. Вот и все.

— Спасибо, товарищ капитан-лейтенант, мне все равно.

— Вот и хорошо. Об остальном — завтра.

Быков повесил трубку, а Сергей еще стоял некоторое время, слушая короткие гудки в трубке и чему-то улыбаясь. Из этого состояния его вывел дежурный:

— Кстати, Сергей, не обращайся к Быкову — «товарищ капитан-лейтенант».

— А как? — удивился Стрелков. — Я ведь по уставу.

— По уставу-то по уставу, да на катерах есть неписаная традиция обращаться по должности. К командиру катера — товарищ командир, к командиру звена — товарищ командир звена и так далее.

— Ладно, учту, — кивнул Сергей.

Его буквально распирало от наплыва радости и счастья, вошедших в его жизнь. Оглядев комнату дежурного, брошенные на окно папки с инструкциями, телефон, сейф, чемоданы в углу, он нисколько не расстроился от этого неуюта, а наоборот, даже счастливо подумал: «Вот я и на месте. Теперь этой мой дом и моя судьба».