На руинах Эдема - [53]

Внутри меня возмущение смешалось с каким-то истеричным желанием осмеять невозмутимого ангела, который и сам не верит в то, что говорит. Да, мне хотелось обвиняющее рассмеяться ему в лицо, сказать, что думаю об их двуличных лживых способах достижения «светлого будущего»… Наверное, я — эгоистка. Однако не сделала ничего из того, что хотела. А вновь спрятала лицо в ладонях, боясь того, что можно будет прочесть в глубине глаз, узнать по дрожащей линии губ…

— Это ведь даже не любовь, — прошептала я, — У меня нет слова, которое бы подошло… чтобы описать. Но это не любовь.

Голос ангела был настолько тверд, в нем звучала такая жестокая, запредельная и непонятная мне, человеку, мудрость, что впервые, наверное, я поняла и до конца поверила: передо мной не простое существо из плоти и крови.

— Ты права, Тереза, это не любовь. Это нечто большее. Но название у него все же есть — Судьба.

Глава 8

Расцветет земля под нами и в весенних ручейках

Мы увидим наши с вами души в Боженьких руках.

И озябшими губами я прильну и отопью,

И узрю, как погибая, вы спасали жизнь мою.

Павел Кашин «Расцветет земля».

Я думала, что слез уже не осталось — или, что смогу больше не плакать… Но всю ночь тихо рыдала, укрывшись с головой одеялом, чтобы не разбудить сестренку. И все же разбудила.

Тома пришла и, сев на кровать, просто поглаживала меня по спине, ожидая, когда я успокоюсь и смогу ее выслушать. Наплакавшись, я обняла последнего дорогого мне человека… Вру, не последнего, но единственного, кто не делал мне больно. А можно ли считать близкими тех, кто предал? И можно ли считать предательством то, что люди не могли выбрать? Я не знала, я окончательно запуталась, и от этого все делалось только хуже.

— Тесс, милая, пожалуйста, не плачь больше, — попросила Тамара, серьезно глядя мне прямо в глаза. — Ты ведь сильная и должна такой оставаться… если ты сдашься, — сестра опустила взгляд, — наша семья развалится.

Моя маленькая, не по-детски мудрая сестренка…

— Ты права, — я крепко сжала ее ладошку, — И больше никто не увидит, как я плачу, — кому же я пообещала это — Тамаре… или прежде всего самой себе?

Спать мы в ту ночь так и не легли, до утра разговаривали: Тома рассказывала, что случилось за время моего отсутствия, ловко избегая тем, связанных с Кайлом или Лоа; я же вкратце изложила свою историю.

Еще до того, как прозвучал сигнал подъема, я уже была готова к новому дню. Готова к тому, чтобы скрывать свою боль ото всех. Что ж… не впервой. Правда, раньше я всего лишь прятала синяки и ушибы, полученные в рейдах Гонцов.

Гладко зачесав свои кудрявые рыжие волосы (заметно отросли за последнее врем), убрала их в короткий хвост, натянула костюм с крыльями на спине и, прихватив очки и противогаз с собой, поспешила на кухню. До завтрака еще далеко и, возможно, мне удастся перехватить что-нибудь и не столкнуться с остальными. Я хотела в рейд, я хотела снова чувствовать ветер и самое главное — свободу. От всего… и всех. Последнее казалось сейчас наиболее важным.

Мне даже почти что удалось отключиться о болезненных размышлениях, погрузившись в мечты о полете. Из-за этого уронила очки и, когда встала, подняв их, оказалась лицом к лицу с Кайлом.

На рану в груди будто плеснули кислотой. Мне стоило всех сил оставаться невозмутимой… внешне. Я даже смогла произнести ровным, ничего не выражающим голосом:

— Доброе утро. Пожалуйста, дай пройти, — поздравила себя с маленькой победой.

— Тесс… — взгляд серых глаз казался виноватым и… каким-то загнанным. Как у человека, отчаявшегося отыскать выход. Судьба, говорите?… — Я знаю, что поступил нехорошо по отношению к тебе…

После этих слов все мое самообладание пошло прахом.

— Нехорошо? — я приподняла одну бровь, чувствуя, что вот сейчас сорвусь на крик. — Два месяца, Кайл — всего два! Я считала, что тебе понадобиться больше времени, чтобы смириться с моей смертью…

— Выслушай, пожалуйста!..

Я не могла больше сдерживаться. Мне хотелось сделать ему больно, но вместо того, чтобы отвесить пощечину, как положено девчонке, приблизилась к парню и, привстав на цыпочки, заглянула в серые глаза. Кайл застыл, не решаясь заговорить. Внутри что-то защемило, когда я посмотрела на его губы, вспомнила, как он целовал меня — грубовато, но с таким теплом. Сейчас я могла чувствовать его неровное дыхание и… Ненависть сверхновой взорвалась в моей голове. В то время, пока меня не было — ОН целовал другую!

Сжав пальцы левой руки в кулак, я нанесла короткий, без замаха, удар. Кайл взвыл и отскочил в сторону, сквозь его ладони, прижатые к лицу, сочилась кровь, видимо, из разбитого мной носа.

— А вот теперь я готова тебя выслушать. Но, боюсь, ты сейчас говорить не сможешь… — и я рванула прочь, ненавидя себе за то, что только что сделала и сказала.

Мне страстно хотелось совершить нечто такое, что смогло бы доказать — мне плевать на эту их «судьбу».

Но мне далеко не плевать, и в этом вся проблема…

* * * *

В рейд я так и не полетела. Вместо этого забежала в медпункт к Джози и попросила снотворного. Она как-то странно посмотрела, и я почувствовала, как краска приливает к щекам.

— Это не то, что ты подумала… Мне не настолько плохо, чтобы… — я улыбнулась через силу, — Просто плохо спала той ночью и хочу хоть этой отдохнуть нормально.