На руинах Эдема - [3]

Я подошла ближе и замерла, удивленно рассматривая девушку. Кто она и откуда взялась? Почему на ней нет маски и специального наряда — лишь легкое белое платье, больше напоминающее ночную рубаху? И кожа под лучами жгучего солнца не покрывается мелкими волдырями, не краснеет, как у всех нас… Что ж, теперь она мертва, никто не сможет дать ответов на эти вопросы.

Словно услышав чужие мысли, девушка распахнула веки. На меня посмотрела сияющая синева, которой наш мир не видел над головами уже много лет. Цвет лазоревого небосвода, который мы сохранили только на картинках, бережно передаваемых из поколения в поколение.

Она смотрела на меня своими сверкающими глазами. В них я читала страх и мольбу, а когда по пыльным щекам вновь потекли дорожки слез…

— Не бойся. Все в порядке, я не сделаю тебе больно, — с сомнением вгляделась в детское личико, — Ты понимаешь меня?

Девушка осторожно кивнула в ответ.

— Не знаю, почему ты разгуливаешь наверху в таком виде, — окинула ее выразительным взглядом, — Но тебе срочно нужно где-нибудь укрыться. Сможешь идти?

Еще одно слабое движение головы послужило положительным ответом. Я протянула ей руку (и, поймав удивленные взгляды, устремленные на мою перчатку), помогла подняться.

В тот момент у меня даже не возникло мыслей о том, что «рыжий ангел» может стать источником неприятностей. И, тем паче, я не думала, что она может оказаться опасной.

* * * *

При входе в убежище я встала перед непростой дилеммой. По возвращению всем полагалось пройти дезинфекцию, не снимая костюма — даже спустя семь веков на поверхности блуждало еще слишком много всякой заразы. Но вот мою новую знакомую, одетую лишь в свое платьице, подвергать процедуре точно нельзя! Все же я до сих пор не понимала, как ей удалось остаться целой и невредимой. Многое успела повидать, но чтоб кто-то выжил в наружном мире без специальной защиты… Сейчас, конечно, не то, что пару веков назад — когда не спасали ни противогазы, ни скафандры. Но до сих пор у некоторых групп сохранился такой метод казни: выкинуть человека в одном белье, а чаще и вовсе голышом, на поверхность. Без обмундирования и оружия ни у кого из смертных не было ни единого шанса выжить. Если тебя не прикончит солнце или ядовитый воздух, то этим с удовольствием займутся крысы или мутанты… а с недавних пор еще и пришельцы. Благо, в нашей коммуне подобные методы не использовались. Мы являлись исключением из общих правил: жили дружно и помогали друг другу. Когда я в один день потеряла всю свою семью, кроме годовалой сестренки, мне не исполнилось и десяти. И если бы не доброта соседей, наша крохотная семья — я и Тамара — не справилась бы. Ну и, разумеется, Кайл… парень был старше меня всего на два года, но в нашем мире детство кончается рано, очень рано. В свои неполные двенадцать мой друг уже умел многое. Он научил меня обходить барьеры, что преграждали путь дальше в катакомбы — детям всегда говорили, что там опасно. Показал, как и на кого можно охотиться. Я все схватывала на лету (желание жить — лучший стимул для учения), а ко многому пришла сама. Так, я до сих пор являюсь одним из лучших механиков и конструкторов нашей коммуны. А за то, что сумела починить и модернизировать старые воздушные байки — их и сейчас активно используют Гонцы — обо мне чуть ли не легенды слагают.

…После мучительных размышлений я решила не подвергать девушку неприятной процедуре. Отключила автоматику и пропустила новую знакомую вперед, после чего сделала все, как было.

Я подтолкнула рыженькую, неуверенно мявшуюся на пороге.

— Ну, проходи же.

Ее глаза по-прежнему казались напуганными, что, впрочем, неудивительно. Девочка только что пережила Охоту… Неизвестно, почему Технобоги бросили ее — обычно эти твари прекрасно различают живых и мертвых.

Голубоглазую незнакомку я довела до своего жилья, которое делила с сестрой. По дороге нам никто не встретился. Люди в такой час еще заняты своими делами, а я была рада, что на время избежала сложных объяснений.

Подведя девушку к двери душевой, я пояснила ей:

— Помойся, а потом я смогу заняться твоими ранами.

Она вновь кивнула, а лицо заметно просветлело. Кажется, жертва жестокой забавы начинала понимать, что я не причиню ей вреда.

* * * *

Она прошла внутрь ванной комнаты и заперла за собой дверь. Все казалось странным и непривычным — все ощущения, давно забытые ею. И голос… она не была нема, но нужных слов почему-то не находилось. Девушка слишком привыкла к другому типу общения. Вернуться теперь к обычному, человеческому, ей оказалось нелегко.

И еще боль… Это чувство тоже стало чем-то новым. Когда ей рассказывали о том, что придется сделать, то не предупредили о таком. Собственно, она не получила практически никаких объяснений. По крайней мере, от первого… Тот, кто перехватил ее на середине пути, дал немного больше информации — правда, многое все так же осталось непонятным… Этот незнакомый мир, жуткий, но по-своему прекрасный. Что-то в упадочнических пейзажах, руинах былого величия, пришлось ей по душе.

Девушка подошла к мутному зеркалу, висящему на стене. Расстегнула платье и попыталась разглядеть в отражении собственную спину. Вдоль позвоночника розоватой змеей вился след от плети. А на лопатках багровели два шрама… шрама, которые отрезвили ее и напомнили о том, кем была. И кем должна стать.