На рубежах южных - [44]
— Опять пугаешь, полковник! Гак мы пуганые. А с огнём не балуй. Пока добром просим, своё просим, — бросил Федор Чернышеву и, обращаясь к Кордовскому, продолжал: — Мы жить по–людски хотим, а нам они не дают, — и Дикун кивнул в сторону старшин и куренных атаманов.
— Правильно! — поддержали его казаки.
Многие из них втыкали пики в землю, складывали мушкеты на вытоптанную траву.
Майдан задвигался, забурлил. Казаки начали расходиться по широкой площади, располагаясь лагерем у собора. Заполыхали костры.
Кордовский, Чернышев, а за ними и другие старшины незаметно исчезли.
К Дикуну пробрался довольный Собакарь.
— Ну, Федор, теперь нам от своих слов возврата нет. Стоять будем до последнего. Брешут, отдадут.
Подошли Шмалько и Половой.
— Ишь как попервоначалу Кордовский мягко стлал, да жёстко спать было бы, — пробасил Осип. — Стоило разойтись, поодиночке они нас за грудки взяли бы.
— Старшины, что те хорьки, — пояснил Ефим. — Хорек как залезет в курятник, так попервах зловонный дух выпустит, чтоб куры на сидале почуманели. А как почуманеют да попадают, тут хорёк и пьёт их мозги.
— Самое главное — держаться один за одного, — сказал Дикун. — Давайте отправимся по майдану да поговорим с людом.
— Правильно! — кивнул Собакарь. — Чтоб, значит, все одной верёвкой были связаны. А народ нас поддержит, обязательно поддержит!
Эту ночь Федор спал тревожно, часто просыпался. Голову сверлила мысль: «Что делать дальше?» Не раз вспоминал Леонтия: «Был бы рядом, может, что и посоветовал».
Накануне казаки твёрдо решили стоять на своём и дружно добиваться, чтобы все полагающееся довольствие было выдано им сполна. Кое‑кто заговаривал даже, что пора, мол, и земли кошевые поделить по справедливости. Но это были только отдельные, нестройные голоса. Масса казаков встретила их одобрительно, но настороженно — уж слишком смелыми они казались.
А говорить с начальством, с наказным атаманом и старшинами казаки всем миром поручили Дикуну и Собакарю.
Небо светлело. Зазвонили к заутрене. Екатеринодар пробуждался. Звенели ведра у колодцев. Из огороженных плетнями дворов хозяйки выгоняли в стадо скотину. Пришел в движение и казацкий стан. За крепостным валом нарастал гул пробуждавшейся ярмарки.
Накинув на плечи свитку, Дикун направился туда, на ходу переговариваясь с казаками. Он обратил внимание на то, что в лагере, кроме участников похода, появилось много новых, пришлых.
Немолодой казак, сдвинув папаху на затылок, пел:
Выйдя за крепостные ворота, Федор сразу же окунулся в людскую толпу. Приехавшие изо всех станиц казаки и закубанские черкесы, купцы и перекупщики торговались, толкались, шутливо переругивались. Дикун высматривал васюриицев — не терпелось узнать, как там дома.
— Эгей, Федька, — услышал он.
К нему проталкивался Терентий Тронь.
— Сосед, здоровый, вернулся? Не гадал, что встречу!
Терентий дружески хлопнул Федора по плечу.
— Как видишь, целый, — усмехнулся Дикун.
Они выбрались из толпы.
— Что дома? — спросил Дикун. — Мать как?
Тронь махнул рукой и отвернулся.
— Ты чего?
— Померла твоя мать…
— Померла?
Тронь неловко топтался на месте.
— Еще зимой. С голодухи преставилась… Старая была. Да ты не жалей, — похлопал он Дикуна по плечу. — Она своё пожила, а хворую и к работе негодную кто задарма кормить станет?
Федор сник. Только и сказал:
— Прощевай, сосед!
— Постой, Федька! Ты, случаем, за службу грошей не получил? Там причитается с тебя за десять фунтов мучицы… Матери я как‑то давал…
Федор, не глядя на Троня, бросил:
— Рассчитаюсь.
Не замечая больше ничего, Дикун повернул в крепость.
«Мать родная! — стучало в голове. — Наказывала, чтоб берег я себя, встречи хотела, ждала.
С голоду померла! А напротив атаман живёт, Баляба проклятый. Что ж он, куска хлеба пожалел? Батько за него жизнь отдал…»
Дикуну хотелось плакать — открыто, не стесняясь. По–ребячьи прижаться к материнскому плечу и выплакаться. Но никого близкого, родного у него не осталось на целом свете. Ни батьки, ни матери… Ни Анны…
И Федора охватила ярость. Добраться бы до жирной шеи атамана Балябы, до его горла и давить, давить до того, пока остекленеют рачьи глаза и обмякнет жирное тело. А потом встретить Кравчину — и с ним сделать то же… Да и всех старшин, всех их — тоже передушить бы.
У войскового правления его окликнули Собакарь, Шмалько и ещё два казака:
— Пойдем к Кордовскому! Думают ли они нам наше довольствие отдать?
Пропустив вперёд других, Собакарь положил руку Федору на плечо:
— Что ты сник?
— Мать померла… С голоду померла, — сдавленным голосом ответил Дикун.
— Да, нелёгкое горе, что и говорить, — вздохнул Никита. — Но крепись, брат. Я вот тоже ещё не ведаю, как там мои.
— У тебя, Никита, хоть семья есть, а я совсем один.
Никита нахмурился.
— Человек только тогда один остаётся, если его люди, как волка–одннца, от себя прогоняют.
Казаки вошли в правление.
У Кордовского сидели Чернышев и приехавший из станицы Степан Матвеевич Баляба.
При виде Балябы у Федора потемнело в глазах. Стараясь не смотреть на него, Дикун хрипло спросил:
— Пан полковник, когда отдадут нам наше довольствие?
Русь начала XVI века. Идет жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии — в монастырь отправит ее. Станет его женой молодая Елена Глинская — будущая мать царя Ивана Грозного…Блестящий и пронзительный в своей правдивости роман от мастера исторического жанра!
Иван Молодой (1458-1490), старший сын и соправитель Великого князя Московского Ивана III, один из руководителей русской рати во время знаменитого «Стояния на Угре» 1480 года, был храбрым воином и осторожным политиком. Если бы загадочная смерть в возрасте 30 лет не прервала жизнь молодого князя, то в историю России никогда не были бы вписаны страшные страницы тирании князя, прозванного Грозным.
О жизни и деятельности младшего сына великого князя Александра Невского, родоначальника московских князей и царя Даниила Александровича (1261–1303) рассказывают романы современных писателей-историков Вадима Каргалова и Бориса Тумасова.
Роман посвящен времени княжения Ивана Калиты - одному из важнейших периодов в истории создания Московского государства. Это третья книга из серии «Государи московские», ей предшествовали романы «Младший сын» и «Великий стол».
Писатель Борис Тумасов посвятил свой роман о Киевской Руси первой половины XI в. Центральный герой романа - князь тмутараканский и черниговский Мстислав, один из сыновей великого князя киевского Владимира I Святославича.
Русь начала XVI века. Идёт жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии - в монастырь отправит её. Станет его женой молодая Елена Глинская - будущая мать царя Ивана Грозного.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.