На ракетной обшивке - [5]

Тощий Дженкс, рудокоп с худющей шеей и с мешками под синими глазами, волком выл на астероидах уже лет пятнадцать, по его прикидкам.

— А я вот до женщин охоч, — сказал он. — Длинных, коротких, четвероруких, пятиногих, любой масти — от махрово-розовых до синих марсианских!

Высказывались все, повествуя о тяжелых годах, стародавних временах, о первых посудинах, новичках, бродяжьих лагерях на темных астероидах.

Эллис наблюдал, мерцая глазами и шевеля губами, как ребенок. Он дождался, пока все договорили, потом облизнул губы.

— А я… — начал было он.

— А ты заткнись! — гаркнул Дед.

— Я…

— Я сказал, заткнись, черт тебя дери!

— Пусть говорит, — вмешался Джордж Ваннинг. — Я хочу выслушать его историю.

Дед еще немного повозмущался, но уступил, а Эллис почти благодарно кивнув Джорджу, начал свой рассказ.

— Долгие годы я мерз, — сказал он. — Я родился и вырос на Плутоне. Наше маленькое солнце подобно елочной игрушке на самой высокой ветке космоса: к ней ни прикоснуться, её ни пощупать, ни разглядеть как следует.

Его голос зазвучал тоскливо.

— Вы же знаете, как это бывает? Вы же меня понимаете? Разве не так? Я… я никогда не бывал на Земле. Я только слыхивал о ней. А вы знаете Землю всю свою жизнь. Вы знаете, что такое истинное солнце. Мое солнце было блеклым, холодным, отчужденным. С булавочную головку. Каждый божий день я замерзал, замерзал, замерзал!

Монотонная речь то поднималась, то опускалась. По коже Джорджа пробежали мурашки, и он смежил веки, дослушивая эту повесть.

— Тогда я нашел работу, — продолжал Эллис. — Скопил денег. И на перекладных спустился от звезд и добрался с Плутона до Нептуна. С Нептуна до Юпитера. С Юпитера на Марс. И вот я здесь. Позади остались миллионы миль, нескончаемые холодные годы странствий, и вот я убил человека. Но я же не хотел! И я не знаю, почему я так поступил, и… — его голос сорвался на хриплый шепот… — я раскаиваюсь, раскаиваюсь.

Никто ничего не сказал.

— Парни, солнце для вас, — прошептал Эллис, — нечто само собой разумеющееся. Вы его не замечаете. А я хочу хоть раз в своей жизни увидеть зеленую траву. Поэтому я пустился в путь. Поэтому, наверное, я и пошел на убийство.

— Долго ли ты пробыл на Марсе? — спросил Джордж Ваннинг.

— Неделю.

— Встречал ли там венерианцев?

— Парочку. Однажды вечером, когда выпивал. Потом вырубился. А что?

— Ничего, — сказал Джордж.

Ничего. Разве только, что Эллис и есть тот, кто нужен Джорджу. А так, ничего! Ничего, кроме того, что он вместе с Эллисом должен плавно опуститься на Землю, и ничто на свете не должно их разлучить. Ни эти парни, вынашивающие планы отмщения, ни пламя, ни метеоры. Если Эллис превратится в пепел, то улики погибнут, а их следует доставить в целости и сохранности и предъявить земному начальству.

Завязалась некая игра. Ее начал Дед, а Шмит, Джонсон и остальные стали ему подыгрывать.

— Значит, тебе нравится Солнце, Эллис?

— Солнце! Ах, Солнце! Оно такое милое-премилое!

Эллис не стал огрызаться им в ответ, а воздел глаза к ослепительному, растущему на их глазах солнечному кругу.

***

Шли дни. Издевательская игра с Эллисом в милое-премилое Солнце продолжалась. Он не отвечал, а лишь искал утешения в теплом огненном шаре, что маячил в пустоте.

Джордж Ваннинг спал урывками. Вконец истощенный, на шестые сутки он впал в глубокий сон.

Он проснулся, встрепенувшись от крика. Произошли перемены в движении и в весе. Он с опаской поглядел назад, и увиденное заставило его улыбнуться: хвост ракеты был обрублен. Огненный шлейф исчез!

— Двигатель отключен! — прокаркал Дед. — Отключен!

— Земля! — Тетли впервые улыбнулся. — Смотрите!

Грандиозная Земля захватывала их взор, насколько хватало зрения, а за ее пределами находилось Солнце! Ракета готовилась к посадке.

Тела, пропотевшие в синих скафандрах, разом заерзали, зашевелились, задвигались. Люди были подобны саранче, пробужденной к жизни через семнадцать лет, проведенных в темном, жирном космическом суглинке. Земля придавала всем мечтам, замыслам и желаниям форму и очертания!

И голос Эллиса перекрывал всеобщую суматоху.

— Земля? — встрепенулся он. — Где Земля?

Все умолкли.

— В чем дело, мистер? — ухмыльнулся Дед.

— Где Земля? — переспросил Эллис. — Где… где звезды? Солнце?

Джордж изумленно уставился на него. Да он шутить изволит! Не иначе.

— Солнце прямо над головой, — сказал, улыбаясь, Тетли. — Видишь? И Земля тут. Можно еще различить пару-тройку звезд.

Все одобрительно засмеялись, закивали головами. У Джорджа Ваннинга похолодела в жилах кровь.

Эллис поднял руку в перчатке с металлическими пальцами, протягивая ее так, словно хотел дотянуться до чего-то не совсем осязаемого.

— Где? — прохрипел он.

И спустя мгновение спросил, раскрыв глаза:

— Куда все подевались?

— Все здесь, вокруг тебя, — взволнованно ответил философ.

— Я ничего… не вижу, — сказал Эллис. — Я ослеп!

— Точно в срок, — сказал Дед, скаля зубы сквозь бороду. — Именно на это я и рассчитывал. Так и было задумано. Ты искал Солнце, мистер. Ну, и как оно тебе, нравится?

— Я ослеп, — охнул Эллис. — Ты…

— А вот будешь знать, как подолгу пялиться на Солнце в космосе, мистер, — сказал Дед. — Глазам это вредно. Для этого мы и подтрунивали над тобой. Чем больше мы тебя дразнили, тем больше ты смотрел! Вот и ослеп! Что ж, прощай, мистер, приятно было познакомиться!