На «Ра» через Атлантику - [24]

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

^{Приручили «Зодиак». — Жорж и Сантьяго пляшут канкан. — Хирургия. — Кого и как я лечил — Госпиталь «Ра-1». — Плюсы и минусы безветрия. — Год назад мы стартовали. — Ужасный мыс Юби. — Ночной аврал. — Набухаем. — Как понемногу тонул наш незабвенный «Ра-1». — Не зайти ли на Канары? — Разгружаем трюм. — Что едят на «Ра». — График Уровня Аппетита. — Социалистический сухарь и капиталистический зуб. — Дискуссии. — Как я засыпаю и как просыпаюсь. — Ода ночным вахтам. — Где вода?! — Воспоминание об источнике месье Шанеля. — «А на чем мы будем есть?» — После нас хоть потоп. — Карло или Жорж! — Ночной вопль.}

Солнечно, тихо, дрейфуем.

Все-таки мы приручили «Зодиак» — Жорж, Карло и я. Раз десять накачивали и спускали воздух — и укрепили наконец каркас, разобрались во всех деревяшках. Спустили лодку на воду, поставили мотор и покружили вокруг «Ра».

Корабль выглядит со стороны великолепно и очень романтично, с выгоревшим парусом, с изогнутыми носом и кормой… с Сантьяго на макушке мачты, — зачем его туда потянуло?! А, чтоб сфотографироваться!

Он чуть-чуть болен, нечто вроде фарингита. Даю антибиотики, пока они помогают мало, но Сантьяго бодрится. Вчера вечером Тур долго говорил, что близится мыс Юби, до него всего около девяноста миль, и поэтому вахтенному надо быть особенно внимательным, смотреть не только на компас, но и назад, на буй, который, по сути, показывает наш истинный курс, — и вот Сантьяго, вдохновленный речами Тура, проникнувшись важностью момента, отстранил Кея от вахты и встал на мостик сам, назло всем врачам и болезням.

Вахты нынче скучные. Единственное развлечение — если корабль случайно развернет задом наперед. Так случилось сегодня ночью: часам к пяти ветер абсолютно исчез и я, оставив руль, полез снять топовый фонарь — пока лазал, «Ра» и развернуло. Я порядком намучился, возвращая корму на место, греб маленькими веслами от «Зодиака», дергал за брасы. Потом, когда я совершенно обессилел, нахальный корабль вдруг выправился сам.

Да, становится скучновато, и мы развлекаем друг друга, как можем. Позавчера, например, Жорж и Сантьяго устроили для нас концерт самодеятельности, они пели и плясали канкан, оба в тельняшках, рослый и коренастый, как Пат и Паташон, и подбадривали друг друга: «А ну, девочки!» — а мы корчились от смеха.

Вообще музыка на борту «Ра» звучит почти постоянно. Тур, колдуя над своими чурбачками и колобашечками, мурлычет песенку о летучих рыбках, и взгляд его при этом отрешен и задумчив. Смолкает Тур — вступает Норман, у него губная гармоника и не весьма обильный репертуар, всего две-три ковбойские песенки, мы уже выучили их до последнего такта, — но эти рулады все же гораздо приятней, чем прошлогодний приемник Абдуллы, — он совершенно извел нас тягучими восточными мелодиями.

А вот с магнитофоном Жоржа случилась в прошлом году загадочная история.

Жорж оставил его на корме и пошел помочь мне крепить канистры с водой, через полчаса вспомнил, взглянул — и увы! Скорей всего, магнитофон свалился в воду сам, но, возможно, конечно, его кто-нибудь, не заметив, задел. Я старался утешить Жоржа, однако он твердил, что теперь путешествие для него испорчено, потому что ему без музыки не уснуть.

Не знаю, как кого, а меня тоже опечалило исчезновение магнитофона, на его пленках было немало приятного, — но что вода берет, обратно не отдает.

К слову, о магнитофонных записях. В первые дни нашего первого плавания Карло записал «Симфонию «Ра». Он просто включил микрофон минут на десять, при довольно тихой погоде, — но когда потом, позднее, на суше, мы крутили эту пленку, меня задним числом брала оторопь: скрипы, визги, скрежет, треск — неужели вокруг нас творилось такое? И как мы это вынесли, как умудрились вернуться живы и невредимы?

Теперь, вспоминая это, краешком сознания — самым краешком — я гадаю: повезет ли нам так же и на этот раз?

Тихо и солнечно, океан — как озеро, и по этому озеру, сказочный, сладко красивый, как на заднике у провинциального фотографа-пушкаря, еле-еле плывет наш «Ра».

Утром 24 мая на борту произошло важное событие, запечатленное на фото-, кино- и магнитной пленке. Состоялась первая операция на «Ра-2»!

Жорж, встав, пожаловался, что плохо спал — болел палец. Я взглянул: панариций — и получил от пациента согласие вскрывать.

К операции готовились обстоятельно.

Сантьяго надел на голову пластиковый чепец, на лицо — марлевую маску. Я опоясался полотенцем, а поверх него — веревкой.

Тур поглядывал на нас, как няня на расшалившихся ребят, он в это время отпиливал ножовкой горлышко у глиняной амфоры — готовил сосуд для хранения расходной воды, так как доставать воду из амфор довольно хлопотно, горло очень узкое — мы до сих пор пользовались автомобильным методом, засасывали воду через шланг, а это негигиенично, вот Тур и решил сделать резервуар, который наполнялся бы не спеша и загодя, а опорожнялся по мере надобности и без труда.

Ножовка плохо пилила, и Тур сердился, но я выдал ему из своих запасов пилу Джигли, предназначенную вообще-то для костей человеческих; Тур воспрянул духом и сделал вид, что не замечает, как добросовестный Кей ловит его в визир.