На пути к войне - [22]

– Я тоже, – не раздумывая, выпалил Хат и тут же прикусил губу. – Как тебе удалось приземлиться? Везде были поставлены щиты от… – Он остановился: щиты были приготовлены против Палатона.

Недар улыбнулся, но улыбка так и не возникла в его глазах.

– Я прибыл после него, как только открылся порт. Приземлился недалеко отсюда. Мне хотелось оказаться дома, в Голубой Гряде. Ты же знаешь, это мой единственный настоящий дом.

– И ты можешь оставаться здесь, сколько пожелаешь – ты знаешь об этом, брат.

– До тех пор, пока это не угрожает тебе или курсантам. Но никто не должен знать, что я здесь, Хат – даже мой Дом или родня. Я не хочу невольно причинить вред кому-нибудь из вас.

Хат сидел на краешке стула, теперь же он отодвинулся.

– Вряд ли Палатон участвовал в этом.

– Не знаю, что и думать о нем, – Недар сглотнул. – Героя можно одурачить так же легко, как любого другого, если он достаточно слеп. Паншинеа сделал его зависимым или считает, что сделал, поскольку объявил своим наследником. Нам обоим известно, что император не намерен оставлять престол, пока он жив. Но насколько я знаю Палатона, он считает, что способен освободиться от этой зависимости или хотя бы бороться, если император начнет затягивать узлы. Кто знает, что завело его на Аризар.

– Понимаю.

– Правда? – пробормотал Недар. – Хат, тебе придется нелегко, если враги выследят меня.

– Школа Голубой Гряды защищает своих тезаров. Защищает и помогает им. Мне пора, – Хат поднялся. – Ты можешь остаться здесь. Я попрошу принести сюда ужин.

Недар отдал ему салют почти полным стаканом.

– Спасибо, – он откинулся в кресле и зажмурил глаза, глядя на огонь.

Хат осторожно закрыл дверь, чтобы не потревожить его.

Им не хотелось прикасаться к нему. Он видел это по их лицам даже через защитные маски, когда они увели его от Ринди. Рэнд попробовал возразить, но старый чоя взглянул на него так строго, как будто просил не позориться самому и не позорить Палатона, и Рэнд прикусил губу, поняв Прелата. Внутри черного здания его провели в обнесенную решетками комнату. Его раздели, сняли даже гипс и повязки, уложили на решетчатый стол и, после того, как бесцеремонно рассмотрели его глаза, дали очки с красноватыми стеклами. А затем на него направили какой-то луч, предварительно выйдя за барьер, как будто он, Рэнд, был разносчиком опаснейшей из болезней.

Рэнд лежал на решетке и старался прогнать неприятные мысли. Несмотря на направленный на него луч, от которого глазам было больно даже через защитные очки, в комнате стало прохладно, и Рэнд задрожал. Чоя переговаривались, не обращая на него внимания, но они говорили на трейде, и потому Рэнд все понимал.

– Что у нас есть об этих существах?

– Квино собрали о них немало сведений. Они успели проделать большую исследовательскую работу, прежде чем Союз обвинил их во вмешательстве. Хочешь, чтобы я запросил их?

– Пожалуй. Дай-ка я еще раз посмотрю на него.

Последовала пауза, во время которой женщина-чоя – по крайней мере, Рэнду ее голоса показались женскими, но разглядеть фигуру и лицо под мешковатым костюмом он так и не смог – фыркнула и произнесла:

– Нам известно, что это млекопитающее с внешними половыми органами – которые, думаю, слишком чувствительны к смене температуры.

Рэнд почувствовал, как по его телу прошел жар – от макушки до пят. Чоя продолжали отрывисто переговариваться, они работали с информацией из базы данных. Он услышал:

– Вряд он слишком сильно загрязнен. Такие повязки могли быть сделаны на орбитальной станции – они наверняка обработали его.

– Оставь их. Отправь на стерилизацию, а потом вновь наложим. Нет смысла тратить на него новый материал.

Да, на него вообще нет смысла что-нибудь тратить. Рэнд повернул голову, когда луч сканера надвинулся на него, засияв в полную силу. Он прищурился. За ним наблюдали, как за подопытным животным.

Чоя за барьером заметили его движение.

– Лежи смирно! – и добавили в сторону: – Придется сканировать снова. Надо было заранее привязать его.

Рэнд облизнул внезапно пересохшие губы. Он заставил себя не шевелиться, несмотря на то, что разбинтованная нога ужасно ныла и он чувствовал, как судорога сводит мышцу бедра.

Должно быть, это подергивание было видно на экране, потому что чоя резко воскликнул:

– Что это?

– Мышечный спазм, по всей вероятности. Да. С этой конечности были сняты повязки.

– Сделай запись для последующего осмотра. По-видимому, ему не слишком больно.

Рэнд подумывал о том, не спросить ли чоя, для чего его готовят – неужто для продажи? Прожектор вновь придвинулся к лицу, но Рэнду удалось не шевельнуться. Прошла томительная минута, и старший из чоя заключил:

– Готово. Теперь потребуется физический осмотр. Есть добровольцы?

Женщина воскликнула подрагивающими от отвращения голосами:

– Только не я! Второй чоя спросил:

– Исследование полостей, отверстий – словом, полный осмотр?

– Нам необходимы эти сведения.

Послышался тяжелый вздох. Затем тот же голос произнес:

– В пределах моих возможностей я мог бы это сделать.

Рэнд наблюдал, как одна из высоких, закутанных в мешковатый костюм фигур отделилась от двух других за барьером и направилась к нему. Чоя выдвинул ящик из-под решетчатого стола, и Рэнд услышал позвякивание инструментов.