На прифронтовой станции - [9]

Торопливо проглотив несколько ложек супа, он добавил:

— За лекции твои поблагодарить хочу. Для меня лично много поучительного оказалось в твоем рассказе о высокой форсировке котла.

Сергею приятно было слышать такую похвалу от придирчивого, скуповатого на слова Петра Петровича, за плечами которого был долголетний опыт машиниста.

— Могу похвалиться, — продолжал Петр Петрович, наклоняя тарелку, чтобы доесть остатки супа: — повысил и я по твоему примеру интенсивность парообразования на своем паровозе. Целых пять килограммов пара на квадратный метр испаряющей поверхности прибавил.

— Приятно слышать это, Петр Петрович, — одобрительно заметил Сергей, не в силах сдержать довольной улыбки.

— Больше того скажу, — продолжал Петр Петрович, отодвигая тарелку и наклоняясь слегка над столом: — тяжеловесный хочу взять сегодня. — Он посмотрел по сторонам и добавил, понизив голос почти до шопота: — Тонн этак тысячи на три.

Удовлетворенный впечатлением, какое произвели эти слова на Доронина и Брежнева, Петр Петрович заметил:

— Не знаю, как другие, а я не стыжусь перенимать опыт у молодежи. Не мешало бы, однако, и вам кое-чему у нас поучиться. Знаешь ли ты, к примеру, что крупный специалист по теплотехнике, инженер Камышин, специально приезжал ко мне советоваться относительно угольных смесей?

— Так ведь мы, Петр Петрович, ни перед кем двери в наш лекторий не закрываем, — удивленно заметил Сергей. — Сами же знаете... Всякий может у нас своим опытом поделиться. Меня, например, никто не просил лекции читать. Я сам почувствовал, что надо.

— Но ты ведь инициатор этого дела, — улыбнулся Петр Петрович. — 3а это тебе честь и хвала. А мы люди, как говорится, старой формации, нас не грех было бы и попросить иной раз.

— Вы правы, Петр Петрович, — смутился Доронин. — Не учли этого как-то...

— Вот то-то, не учли! А надо было бы учесть, — добродушно рассмеялся Рощин. — Ну, да я не к тому этот разговор завел, чтобы вы меня упрашивали. Я не себя имею в виду. Но, между прочим, прошу внести в учебный план лектория и мою лекцию по теплотехнике на декабрь месяц.

Когда, пообедав, Доронин с Брежневым пробирались между столиков к выходу, Алексей легонько толкнул Сергея в бок локтем.

— Видал, что творится? А мы-то этого Петра Петровича заядлым консерватором считали. Сказать по совести, я ведь думал, что он на лекторий ходит затем только, чтобы каверзные вопросы задавать.

— Не понимаю, чему ты удивляешься, Алексей! — сказал Доронин. — У старика два сына на фронте...

Миновав многочисленные запасные пути и перебравшись через несколько составов, Доронин с Брежневым увидели свой локомотив. Навстречу им из паровозной будки спускался кочегар Телегин.

— Случилось что-нибудь, Никифор? — озабоченно спросил Доронин, дивясь возбужденному виду обычно флегматичного Телегина.

— Угля нам на складе паршивого дали, Сергей Иванович, — с досадой ответил Телегин. — В момент всю колосниковую решетку зашлакует.

— Что они, подвести нас хотят, что ли! — проворчал и Брежнев, взбираясь вслед за Дорониным на паровоз. — Мы ведь дежурному слово дали тяжеловесный состав взять. Как же на таком угле вывезем его?

— Постой, Алексей, не шуми бестолку, — недовольно заметил Сергей, посмотрев на тендер через дверное отверстие контрбудки. — Не весь же мы уголь сожгли, которым в Воеводино заправились?

— Оставалось немного, — ответил Телегин, разгребая лопатой только что погруженную бурую массу угля.

— Нехватит его даже мало-мальски сносную смесь приготовить, — хмуро добавил Брежнев.

Доронин ничего не успел ему ответить, так как в это время подошел к паровозу дежурный по станции и крикнул:

— Эй, есть тут кто?

Сергей спустился с тендера в будку и выглянул в окно. К его удивлению, дежурный был не один: с ним рядом стоял Петр Петрович Рощин.

— Пришел попрощаться с вами и пожелать счастливого пути, — с некоторой даже торжественностью сказал Петр Петрович. — Две тысячи девятьсот тонн беру. Через пять минут тронусь в путь.

— Товарища Рощина мы сейчас отправляем, — подтвердил дежурный. — А вас за ним следом. Вот пришел только вес поезда с вами согласовать. Как вы насчет трех с половиной?

— Три тысячи с половиной на таком угле? — дрогнувшим голосом спросил Телегин.

Сергей Доронин решительно отстранил его от окна и сказал дежурному:

— Хорошо, мы возьмем три с половиной тысячи. — Повернувшись к Рощину, добавил: — Только и вы учтите это, Петр Петрович...

— Понятное дело, Сергей Иванович, — кивнул головой Рощин. — Не задержу вас, можешь не беспокоиться. А насчет угля, на который твой кочегар жалуется, вот что я тебе посоветую. Углем нас тут в Низовье действительно неважным экипировали, но ты смешай его с нашим, воеводинским, в пропорции один к трем и следи, чтобы он ровным слоем на колосниковую решетку ложился. Все будет тогда в самый раз. А что касается химической стороны дела, то я вам в лектории на формулах все это объясню, — добавил Петр Петрович, смеясь, и уже отошел было от паровоза, но обернулся и спросил: — Ты что ж это, Сергей, заходить к нам редко стал?

— Занят все... — смутившись и даже слегка покраснев, ответил Доронин.

Петр Петрович сделал вид, что не заметил его смущения, и сказал просто: