На пороге юности - [20]

— Кому же их повытаскать, — удивленно проговорил отец, — нас с Олежкой и дома не было...

Мама промолчала, но Олег слышал, как она еще долго бренчала в буфете посудой.

Вечером, забывшись, Олег неосторожно вытащил из портфеля учебники, и вместе с ними на стол со звоном высыпались чайные ложечки.

Олег прикрыл их тетрадкой и испуганно оглянулся на родителей.

Мать сидела на диване и шила. Отца не видно было из-за развернутой во всю ширину газеты.

— Чем это ты там гремишь? — спросила мать, не отрывая глаз от шитья.

— Это так, обыкновенные железки, — схитрил Олег.

— Опять начал всякую дрянь в портфель насовывать? Уж пора бы отвыкнуть, в восьмой класс переходишь.

— Больше не буду, — отозвался Олег так покорно, что отец выглянул из-за газеты и с удивлением посмотрел в его сторону.

Теперь Олегу казалось, что ложки неудобно хранить в портфеле. Он аккуратно сложил их и, завернув в бумагу, спрятал в карман брюк.

В этот вечер Олег рано улегся и уснул безмятежным сном человека, успешно справившегося с трудным делом.

Утром его разбудили осторожные голоса родителей.

— Оставь! — говорил отец. — Оставь как есть. Надо выяснить сначала, что к чему, а потом уже бить тревогу.

— Ты шутишь, Алексей! Может быть, мальчик поражен клептоманией! Надо повести его к врачу. А что, если...

Тут мать так понизила голос, что Олег ничего не мог услышать.

Отец недовольно хмыкнул, но, видимо, согласился.

— Сходи, если хочешь. Только поосторожнее, понимаешь?

"О чем это они? — соображал Олег, все еще потягиваясь в постели. — Что за болезнь у меня нашла мама?"

Когда он встал, родителей уже не было дома. Ложки по-прежнему лежали в кармане, только брюки были слегка подглажены.

Собираясь в школу, Олег с интересом и удовольствием думал о предстоящем празднике.

Коля Раков встретил его у самой школы.

— Все пропало, — с унылым видом сообщил он Олегу.

— Что именно?

— Эти ослы начали тащить из дому что ни попадя. Маточкин приволок какое-то дорогое блюдо, а Семенов — хрустальную сахарницу. Сейчас вожатая и все матери сидят у директора. И твоя там.

— И моя? — поразился Олег. — А моя зачем?

— Уж не знаю. Может быть, ты уволок из дому всю мебель? — съязвил Коля.

— Нет, я как сказал, ложки принесу, так и принес, — хмуро возразил Олег.

— Ну вот. Даже такого пустяка не сумел принести незаметно.

У входа в класс Олег столкнулся с матерью. Она заглядывала в дверь, и вид у нее был растерянный и виноватый.

— Олежка! — сказала она. — Я пришла тебя попросить, чтобы ты после школы зашел за хлебом. Вот тебе деньги...

Олег обрадовался и удивился. Видно, мама приходила в школу не из-за ложек. Но почему ее так обеспокоил хлеб?

Ему все стало ясно, когда он узнал, что и другие мамы, побывавшие в школе, также просили своих детей зайти после занятий за хлебом или в аптеку; и при этом, как заметил Олег, многие из них улыбались также растерянно и чуть виновато. Вожатая тоже скоро вышла из кабинета, красная и смущенная. Только мать Вальки Семенова долго еще оставалась у директора. Скоро туда же вызвали и самого Вальку. Семенов потом рассказывал ребятам, что директор очень вежливо попросил его вернуть матери хрустальную сахарницу.

— У меня нет ее. Можете осмотреть парту, — твердил Валька.

Валькина мать заплакала, а директор стал объяснять Вальке, что для Восьмого марта не обязательно нужна такая дорогая, может пригодиться любая сахарница. Но Валька все не сдавался.

— Где я ее возьму? — бурчал он.

Тогда директор посоветовал Валькиной матери купить для этого случая другую сахарницу, подешевле. Валькина мать обещала и дала честное слово. Только тогда Валька принес сахарницу. Он прятал ее в ящике для мусора.

Мать ушла, унося, как трофей, свою драгоценность, а Валька долго ходил хмурый и на все утешения товарищей односложно бубнил:

— Я ее все равно разобью...

Восьмое марта

Олег ожидал этого дня с нетерпением. Накануне Вера предупредила всех поваров, что они должны явиться в пионерскую комнату на производственное совещание. Олег под каким-то предлогом тоже пришел и уселся в сторонке, стараясь быть незаметным.

Производственное совещание вела Галя.

Возле нее лежала раскрытая поваренная книга, и девочка, изредка заглядывая в нее, говорила:

— А то можно сделать рулет с маком или бисквитное пирожное. А еще слойки. Но, по-моему, лучше всего торт "Мишка". В книге "Мишки" нет, и его мало кто знает, но я его делать умею. Это очень просто: взять четыре яйца...

— Постой, Галя, — вмешалась в разговор вожатая. — Давайте сначала решим, на чем нам остановиться.

Но большинству поваров загадочный "Мишка" пришелся по душе.

Галя оказалась неплохим инструктором. Она обстоятельно объясняла ребятам, что надо проделать с яйцами, мукой и сахаром, и при этом лицо ее было серьезным и сосредоточенным, будто она доказывала у доски сложную теорему.

Было решено, что каждый из участников бригады поваров принесет что-нибудь одно из всех необходимых для торта продуктов.

На следующий день Галя, принимая продукты, ахнула. Каждый постарался: вместо двух яиц непременно тащил четыре, вместо стакана сахара выкладывал полкилограмма.

Галя строго отсыпала и отмеривала что следует, а излишки приказывала нести домой. Разумеется, не обошлось и без недоразумений. Коля Раков сложил излишки яичных запасов в свой портфель и два урока подряд не позволял ребятам даже близко подходить к своей парте.