На пороге войны - [68]

— Раз берусь — значит, сделаю.

Военные были озадачены. Они понимали, что такое количество танков за оставшееся время изготовить нельзя, но выступать против этого не решались. Даже трудно предвидеть, в чем их могут обвинить. Они молчали.

Директор нашего завода находился в трудном положении. Как специалист, он знал, что сто машин сделать невозможно. А директор второго завода смотрел в его сторону и иронически усмехался.

— Вместо того чтобы у меня станки считать, ты бы лучше своим заводом как следует занимался да производственные мощности наращивал. Ведь если бы не твое отставание, знаешь, куда бы мы шагнули?

Это был удар по солнечному сплетению. Мне казалось, что наш директор даже съежился от этого обвинения, как от физической боли. Нет, это было не техническое совещание — это был поединок между цинизмом и порядочностью. Что же будет дальше?

Мы все понимали, что при обсуждении программы производства танков в Комитете обороны все эти разговоры возобновятся. Огонь критики будет направлен на наш главк. А этот дьявол будет топить всех. Чем ночь темней, тем ярче звезды. Он мастер создавать мрак у других. Окрашивать положение соседей в темные тона было его специальностью. Поэтому он так и блестел.

— Ну что же, пора, мне кажется, споры заканчивать и закусить. Я не ожидал, что у меня столько гостей будет, так что собрали на скорую руку.

В смежной комнате был накрыт большой стол.

— Давайте выпьем за то, чтобы до конца квартала нам вместе выпустить сто тяжелых танков, — предложил директор танкового завода.

— Нет, за это я пить не могу, — мрачно ответил директор нашего завода.

— Тогда не пей, а я всегда поддержу все новое, прогрессивное, как бы это и не было трудно.

«Ну и циник, — подумал я. — Почему он держится? Неужели никто не видит, что это очковтиратель? Как он ловко вывернулся прошлый раз. Он согласился принять большой заказ. А когда дело стало проваливаться, внес предложение об изготовлении новой конструкции с более высокими показателями. В объяснительной записке он давал развернутую критику всех недостатков старой конструкции и приводил многочисленные и убедительные доводы в защиту новой. Его предложение было принято. А кто же после этого будет смотреть на то, что установленный план не выполнен — ведь речь шла уже о старой технике».

Одним словом, директор слыл за прогрессивного, смелого и энергичного человека. Хотя многие за глаза и звали его хитрецом и очковтирателем. «Если дать волю, чего он только не натворит», — говорили те, кто знал его по-настоящему.

За обедом директор был хлебосольным хозяином и старался угодить всем и каждому. Он славился своим гостеприимством. Как он покрывал все эти расходы, было неизвестно. Он был на виду, и ревизовать его боялись.

С завода мы уехали в удрученном настроении. Удастся ли нам отстоять реальную производственную программу? Придется вынести много упреков и оскорблений. Этим ли только ограничится. По существу нам предъявлено серьезное обвинение, что наши заводы тормозят развитие оборонной техники.

Что же делать? Придется, видно, нести и этот крест до конца. А ведь так, казалось, все легко и просто можно было бы решить. Все поддается инженерному расчету.

Сколько можно изготовить деталей, как их обработать и смонтировать. Так и поступают разумные люди. А этот директор?

Общие результаты говорят об огромных усилиях советской промышленности, даже злейшие враги признают их. И успехов было бы значительно больше, если бы не такие типы стояли у руководства, как этот директор завода. Они не двигают, а сдерживают наш прогресс. Без них мы двигались бы значительно быстрее.

…Позже, уже в конце войны, я с удовлетворением узнал, что этот человек освобожден от директорского места и направлен на маленький заводик начальником цеха.

Мы используем передышку

Успеем ли мы все намеченное выполнить в срок? Этот вопрос волновал многих из нас. Но все же мы не думали, что война так близка. Вместе с тем мы хорошо понимали, что надо делать все возможное для укрепления обороны. Мы использовали до предела все мощности старых заводов и строили новые.

Горелов — крупный инженер-прокатчик — предложил сменить на старом прокатном стане Северного завода некоторые детали, с тем чтобы повысить их прочность. Главный энергетик главка внес предложение изменить схему электропитания стана и увеличить скорость прокатки. Эти меры повысили производительность. В тесном прокатном цехе Южного завода поставили дополнительные нагревательные печи, заменили моторы на старых печах, чтобы иметь возможность выкатывать подины печей с более тяжелыми слитками.

Мысли всех людей, связанных с военным производством, были прикованы к одному — дать возможно больше оборонной продукции. У строителей другие заботы — быстрее ввести в строй новые заводы и цехи.

Если бы можно было объективно измерять интенсивность поисков лучших производственных решений, инициативу людей и их стремление сделать все быстрее, то стрелки такого прибора отмечали бы в то время наивысшие показатели. Подъем творческой инициативы был чрезвычайно высоким, и даже личные горести и напасти не гасили ее.