На пороге нового тысячелетия - [36]

Следующее тысячелетие может быть ужасным или великолепным — это зависит от нашей способности ограничивать свои мечты. Не все возможно в этом мире. По крайней мере, так должно быть. Мы обязаны обладать достаточной мудростью, чтобы ограничивать свои мечты. Существуют границы (этические или биологические), которые мы все же преступаем, несмотря на серьезную опасность. Для того чтобы создать прочную цивилизацию, человечество должно каким-то образом примириться с природой и с самим собой. Оно должно воспринимать плюралистическую и политически терпимую культуру, которая пропитана глубоким священным смыслом.

Наше выживание как человеческих особей требует многого. Самой неотложной проблемой будущего станет борьба за осознание того, каким образом нужно улаживать проблемы, впервые предстающие перед нами в своей глобальной природе. Именно «глобальностью» характеризуются стоящие перед нами проблемы. Богатство и нищета, иммиграция и развитие, наркотики, разоружение, окружающая среда — все это неразрывно связано. Нам понадобится овладеть новыми политическими взглядами и учредить новые институты, которые помогут компенсировать свойственные государству-нации ограничения и сдерживающую логику рынка. Представление о глобальном служении потребует прежде всего таких политических лидеров, которые признают необходимость ограничений и обладают достаточным мужеством, чтобы отказаться от традиционных понятий о национальном суверенитете. На таком пути, несомненно, окажется немало серьезных препятствий. Но они вряд ли смогут превзойти те, которые удалось преодолеть вновь возникшим государствам-нациям в конце XVIII века. Переход от века монархии к эре торжества законности и разделения властей оказался для людей того времени |важым и опасным событием, точно так, как и для нас, когда мы вступаем на порог нового тысячелетия. Никогда еще у людей не было столько власти для создания своего будущего, как сегодня. И никогда прежде еще не принималось столько неотложных решений одним поколением с целью доказать всему миру существование громадного потенциала для процветания, в котором сохраняются все условия для жизни. Было бы глупо или даже оскорбительно с моей стороны заверять своих читателей в том, что такие решения будут приняты и в будущем. Неожиданные события, непохожие люди, невероятные идеи — все это выпирает наружу там, где меньше всего этого ожидаешь. Такие личности, как Мухаммед или Лютер в прошлом или Горбачев сегодня, обладают удивительной способностью изменять историю, поворачивать ее в таком направлении и делать это с такой быстротой, что ни один астролог, каким бы прозорливым он ни был, или профессор, какой бы эрудицией он ни славился, не в силах этого предсказать. Сейчас с уверенностью можно сказать только одно: еще никогда, ни в один период истории в мире не было таких перемен, которые произойдут в нем в течение ближайших десяти лет.

Тем не менее я попытался с помощью этих размышлений доказать, что в общих чертах вполне возможно различить зарю следующего тысячелетия со всеми его силовыми полями и всякими рискованными неожиданностями. Мы должны уяснить одно: за отрезок времени от сегодняшнего дня до 2000 года денежный порядок станет универсальным. От Сантьяго до Пекина, от Йоханнесбурга до Москвы все экономические системы будут поклоняться алтарю рынка. Люди повсеместно будут приносить жертвы богам прибыли. Две экономические сферы — конкурирующие друг с другом, отличающиеся нестабильностью, но все более однородные — будут вести борьбу за гегемонию: одна из них — действующая в районе Тихоокеанского бассейна, а вторая — вокруг Европы. Они будут вести жесткую конкурентную борьбу за умы, за методы, за рынки. В каждой из них военное могущество уступит место могуществу экономическому. Демократия в основном сохранит свои позиции.

Такая эволюция, однако, не обязательна. В Тихоокеанской сфере, например, Америка в конечном счете прореагирует на японскую мощь, и произойдет это в тот момент, когда она с болью в душе осознает, что попала в зависимое положение, и это будет крайне неприятно. Соединенные Штаты в таком случае обратят все внимание на самих себя, выработают крупные программы, чтобы догнать ушедших вперед, начнут проводить такую политику в области индустрии, которая будет нацелена на усиление государственного вмешательства в экономику, особенно в финансовую сферу. Нет никакого сомнения в том, что США повернутся лицом к Латинской Америке и Европе в целях получения поддержки и выхода на тамошний рынок.

Если последующие события подтвердят окончательное завершение "холодной войны", то Америка сбросит со своих плеч тяжкий груз по защите континента от советского экспансионизма. Это позволит американцам постепенно обрести что-то вроде экономического, политического и финансового равновесия.

Успех этих весьма запоздавших усилий нельзя гарантировать, если только американцы не захотят обеспечить переход — хотя и длительный — от потребления к сбережению денежных средств, то есть к осуществлению на практике того, что с политической точки зрения придется не по вкусу тем, кто обладает достаточной смелостью, чтобы проводить такие реформы и реконструкцию.