На пороге любви - [26]

Чак, к удивлению Шоны, рассмеялся.

— Неужели ты думаешь, что я этого не знаю?

— Почему же тогда ты попадаешься на эту удочку? — требовательным тоном спросила она.

Чак пожал плечами.

— Наверное, инстинкт соперничества. Это что-то вроде игры. Но тебя это почему-то бесит. Почему, хотел бы я знать.

— Неважно. Я пошла домой.

Шона вскочила, надела куртку и распахнула дверь. Чак, бросившись за ней, схватил ее за руку.

— Ты что — с ума сошла? На улице настоящая метель! — сказал он. — Если ты и впрямь хочешь уйти, я запру офис и отвезу тебя домой.

— Можешь не беспокоиться, я дойду пешком!

— Смотри, твоя вспыльчивость когда-нибудь доведет тебя до беды, — шутливо предостерег он, с трудом сдерживая смех. Но когда он увидел ее серьезное, обиженное лицо, ему стало не до смеха.

— Прости, Малявка! Мне не следовало дразнить тебя, — мягко сказал он. — Ведь обычно ты такой добродушный ребенок, — Улыбнувшись, он добавил: — Прощаешь меня?

— Чак, запомни раз и навсегда: я не ребенок! И раз уж мы заговорили об этом, я хочу, чтобы ты перестал называть меня Малявкой. У меня есть имя!

— Но я всегда называл тебя Малявкой, — смущенно проговорил Чак.

— Мне было все равно, как ты меня зовешь, пока я была ребенком. Но я больше не ребенок, и теперь мне не все равно. Может быть, ты и не заметил, но многое переменилось, — сердито выпалила Шона.

Он посмотрел на нее долгим пристальным взглядом. Шона не поняла, что он выражал. Ее сердце забилось так часто, что у нее перехватило дыхание.

— Похоже, многое и впрямь переменилось. Я должен был догадаться, увидев тебя на днях в магазине одежды… а потом с Кенни… да, конечно же, многое переменилось, — сказал наконец Чак.

— Было бы просто здорово, если бы ты — и Джин тоже — перестали обращаться со мной, как с маленькой, — пробормотала Шона:

— Что ж, справедливо, — тихо сказал он. — А теперь, если наш спор окончен, давай поцелуемся и помиримся, идет?

Он нагнулся и быстро прикоснулся губами к ее губам. Этот поцелуй был знаком дружбы, не больше, но Шоне показалось, что она вот-вот лишится чувств.

С улыбкой глядя в ее удивленное лицо, Чак обнял ее одной рукой за плечи и повернул спиной к двери со словами:

— Давай-ка закроем дверь, пока мы не промерзли до костей.

И тут погас свет.

Глава 12

— Должно быть, ветер оборвал провода, — предположил Чак, посмотрев в окно. — Похоже, свет потух во всем районе.

— Тогда мы можем с чистым сердцем ехать домой, — сказала Шона.

Чак надел пальто, шапку и перчатки. Шона забрала ящик с деньгами, и они вышли навстречу пурге. На опустевшей улице с грохотом работал снегоочиститель.

— Он ведет борьбу, обреченную на поражение, — проговорил Чак, но его слова почти потонули в вое ветра, набросившегося на них, едва они вышли на открытое место. По всему елочному базару намело сугробы. «Разносчик, доставивший пиццу, был прав, — подумала Шона, влезая в кабину грузовика. — Нам следовало отправиться домой раньше». Она сидела и дрожала, пока Чак согревал мотор.

По дороге домой они почти не разговаривали. Окутавшая город тьма придавала всему окружающему жутковатый, нереальный вид, и у Шоны замирало сердце. Чак сосредоточенно вел машину сквозь метель.

— Не беспокойся, все будет в порядке, — вымолвил он, почувствовав, что ей страшно.

Полчаса спустя они, целые и невредимые, доехали до дома Шоны. Фонарь над подъездом ярко горел — наглядное свидетельство того, что в этом районе перебоя в подаче электроэнергии не было.

— Позвони мне, чтобы я знала, что ты благополучно добрался до дому, — сказала Шона, вылезая из кабины грузовика.

— Я думал, тебе все равно, — пошутил Чак.

Шона покраснела и не нашлась, что сказать в ответ.

Вскоре вернулись с матча родители Шоны и Джин.

— Кто выиграл? — спросила она.

— Погас свет, так что игру пришлось прервать, — сказал ей отец.

— Как будто ты не знала! Я играл свой лучший матч в сезоне! — проворчал Джин.

— А это чье мнение? — поддела его Шона.

Джин молча бросил на нее сердитый взгляд и удалился в свою комнату, хлопнув дверью.

— Что это с ним? — спросила Шона.

— Боюсь, он получил удар по самолюбию, — пояснила миссис Кейли. — Перед игрой он пригласил Мелиссу Доути на рождественский бал, а она отклонила его приглашение.

— Ты шутишь! Совсем недавно Мелисса сама говорила мне, какой он, на ее взгляд, симпатичный и привлекательный!

Мистер Кейли в притворном ужасе покачал головой.

— Да уж, вы, женщины, умеете доставлять неприятности нашему брату! — воскликнул он. — Как ты добралась домой, золотко? Мы волновались за тебя.

— Меня подвез Чак.

Ее мать с улыбкой сказала отцу:

— Я же говорила тебе: Шона в хороших руках.

«И как хорошо в этих руках», — со вздохом подумала Шона.

Пожелав спокойной ночи родителям, она поднялась наверх. Уже погрузившись в ванну, она услышала телефонный звонок. Через минуту в дверь ванной постучала ее мать.

— Звонил Чак, просил передать тебе, что он благополучно добрался домой.

Шона стала вылезать из ванны.

— Я забыла, что он собирался позвонить! Скажи ему, чтобы минутку подождал — я сейчас подойду.

— Солнышко, он уже повесил трубку, — сказала ей мать.

Разочарованная, Шона еще глубже погрузилась в воду. Она закрыла глаза и принялась воссоздавать в памяти прикосновение губ Чака к ее губам. Пусть даже короткий, мимолетный, этот поцелуй явно означал: Чак понял, что она больше не ребенок. И может быть, может быть, все еще остается крохотный шанс, что он пригласит ее на бал.