На полпути к могиле - [99]

Дон помедлил совсем немного и кивнул:

— Я хочу выиграть войну, а не одно-единственное сражение. Согласен. Но только при условии, что вы прекращаете всякие контакты с ним и с другими друзьями из нелюдей, если вы таких завели. Я не стану рисковать своими людьми и не допущу шпионов в свои войска только потому, что кто-то удовлетворяет вас в постели.

Оскорбление было преднамеренным. Стало быть, и этот страдает предрассудками.

— Третье, — снова заговорила я, — срок службы. Даже солдатам дают отставку. Я не желаю оставаться у вас в рабстве до конца жизни, какой бы короткой она ни оказалась. Десять лет, и ни минутой больше.

Он нахмурился и почесал бровь:

— А если непредвиденные обстоятельства возникнут позже? Монстры не высылают нам предуведомления, когда собираются нанести удар. Как насчет десяти лет полного контракта, а после этого еще три миссии в год по нашему выбору в течение трех лет? Кажется, справедливо?

Тринадцать лет. Слишком долго, чтобы Кости меня дождался, хоть он и не стареет.

— Четвертое: вы предоставляете мне и матери раздельное жилье, но постоянное. Я не собираюсь изображать цыганку, кочуя из казармы в казарму, или как это у вас называется. Мне нужен дом, не обязательно роскошный, но мой собственный, и жалованье. И матери тоже обеспечьте дом, не слишком близко к моему. Подойдет, если они будут в одном штате, но в разных городах. Это условие переходит на нее, если я погибну на работе. И она будет получать мое жалованье, понятно? И еще вы должны позаботиться о тех девушках, которых освободили прошлой ночью. Лучшее лечение, какое можно купить за деньги, потом устройте их на хорошую работу и найдите жилье. Их выбрали потому, что у них этого не было. Вы им это дадите.

Дон тонко улыбнулся:

— Это мы бы сделали в любом случае. Если вы согласитесь, то убедитесь, что пошли на взаимовыгодное сотрудничество.

— Сомневаюсь, — устало вздохнула я, — но все равно согласна. Последнее, но далеко не в последнюю очередь: я отказываюсь заниматься вампирами, которые не убивают людей. Для вас это может звучать как оксюморон, но я сталкивалась с такими, которые пьют кровь не больше, чем необходимо, чтобы выжить, и не убивают без необходимости. Они кормятся так, что человек потом об этом и не помнит. Я готова убивать убийц, но не тех, кто выпивает понемногу. На таких пусть для вас охотится кто-нибудь другой, и удачи ему.

Тэйт Бредли пошевелился, тихонько застонал и сел, зажимая ладонью разбитую голову. Пожалуй, я чуток проломила ему череп. Он встал и бросил на меня очень неприятный взгляд:

— Только ударь меня еще раз, и я…

— Что? Зальешь меня кровью? Спасибо, я пью только джин с тоником. Это одно из тех свойств вампиров, которые мне не достались. Видишь, никаких клыков!

Я широко улыбнулась, показав ему зубы, и ответила столь же неприятным взглядом. Если он уже теперь меня ненавидит, подождем, пока начнутся тренировки. Тогда узнает, что такое ненависть. Дон кашлянул.

— Я уверен, что мы сумеем обеспечить вам полную занятость и с достаточно невоздержанными типами, так что охотиться на тех, кто кажется вам безвредным, не придется. — В его интонациях прорезалась нотка, говорившая, что он не верит в безвредных неумерших. Однако я уже знала, что зло исходит не только от вампиров. — Тогда заканчиваем. Я распоряжусь, чтобы вас с матерью немедленно вывезли отсюда. Тэйт проводит вас в аэропорт, заодно и познакомитесь. Тэйт, познакомься со своим новым начальством, Кэтрин.

— Меня зовут Кэт.

Эти слова сами сорвались с языка. Все в моей жизни готово было измениться, но что-то из прежнего я сохраню… Бредли открыл дверь перед Доном, и тот выкатился в кресле в коридор. Бредли на минуту задержался, покачал головой.

— Не могу сказать, что знакомство было приятным, но мы скоро увидимся. Постарайся в следующий раз меня не вырубать.

Я вскинула бровь — тень жеста моего любимого вампира.

— Там посмотрим.

26

Надо отдать ему должное: Дон устроил переезд, точно как обещал. За час я успела одеться и ждала в палате матери — без наручников. Я наконец-то смыла под душем всю кровь, а заодно выплакалась вволю, благо за шумом воды было не слышно. Зато теперь, когда я смотрела на мать, глаза у меня были сухие, как песок.

— Ну?

Я только что закончила рассказ о сделанном мне предложении и о своем согласии. Лицо ее немного оттаяло за время рассказа, и она наконец приняла мою руку.

— Ты поступила правильно. Только это может спасти тебя от зла в будущем.

В душе плескалась горечь, и какой-то малой, самолюбивой частицей души я ее ненавидела. Если бы не она, я могла бы просто скрыться вместе с Кости и прожить остаток жизни с любимым. Но ведь она не более виновата в своей неизбывной ненависти к вампирам, чем я — в том, что родилась на свет. В этом мы были равны.

— Не думаю, что это спасет меня от зла, но я это сделаю.

— Не глупи, Кэтрин. Конечно, это единственный путь. Если бы ты продолжала связь с тем существом, он очень скоро превратил бы тебя в вампира. Если он так заботится о тебе, как уверяет, он не смог бы спокойно смотреть, как ты стареешь с годами. С каждым годом ты приближаешься к смерти, как все люди. А ведь он мог изменить тебя и навсегда продлить твою юность. Он бы так и сделал, если бы ты осталась с ним, и ты, если не слепа, сама это понимаешь.