На побережье - [3]

Те же мастера, которые строили коттедж Рэндалла, соорудили и коттедж Деррика, только линолеум в нем положили синий, а не коричневый. Но здесь по крайней мере чувствовалось, что в доме живут. Пахло свежим кофе, а с мебелью хозяева даже переборщили. В маленькую гостиную был втиснут целый гарнитур под старину, и в глазах рябило от заполонивших комнату резных фронтончиков, шишечек и кружавчиков.

В кресле у окна сидела женщина, читая журнал и посасывая сигарету. Она была недурна собой, но слишком много времени провела на солнце, так что вся с ног до головы стала почти бордового цвета, как индюшиная бородка.

— Боб, это Клер, — сказал Деррик. — Клер, этот волшебник сотворил с нашей тачкой настоящее чудо. Взял ключик, повернул — хруп-хруп, и теперь она сама бегает, только держи.

Клер улыбнулась Бобу.

— Потрясающе, — сказала она и пожала ему руку, не обращая внимания на пятна от машинного масла. — Новичок здесь?

Боб признался, что да, и она сказала, что ей очень приятно. Потом добавила, чтобы он заходил в любое время, для него дверь всегда открыта, и пусть он не стесняется.

Потом Боб пошел за Дерриком на кухню. Деррик вынул из холодильника две баночки из-под джема и водку в пластиковой бутылке.

— Эй, куколка, тебе капнуть? — крикнул он в гостиную. Клер ответила положительно, и Деррик достал третью баночку. Затем плеснул во все три шампанского и пригасил поднявшиеся пузырьки замороженной водкой, густой, как сироп. — Клер называет это польским коктейлем, — сказал он, протягивая Бобу его порцию. — Ее семья родом из Польши, а они там ребята серьезные. Я если выпью таких парочку, утром башка разламывается, а она может их весь день метать, и хоть бы хны.

Они вернулись в гостиную, и Боб сел на тахту. Деррик примостился на ручке кресла, обняв Клер за плечи.

— Чем занимаетесь, Боб? — спросила Клер.

— Да вроде как в бесплатном отпуске, — сказал Боб. Он глотнул из баночки, и по его животу разлился кисловатый жар. — Наверно, скоро опять буду плотничать, как раньше.

— Случилось что-нибудь? — спросила Клер.

— Дал маху с одной лестницей, и меня попросили на выход. Ну я и решил, что надо передохнуть и заодно обмозговать, что да как.

— Странно, — сказала Клер. — Из-за лестницы увольнять? Тоже мне, нашли повод.

Боб объяснил, что лестницу построить не так просто, что надо делать все ступеньки в точности одинаковой высоты — получится разница хоть в одну шестнадцатую дюйма, и люди будут спотыкаться.

— А я, сам не знаю с чего, взял и выпилил среднюю на шесть дюймов вместо восьми, какое-то затмение накатило. Потом старик, хозяин дома, приехал проверять работу. Спускался по этой лестнице, хлоп — и упал, свалился до самого низу да еще ногу сломал. Тут явился адвокат с рулеткой, померил — и привет, в смысле до свиданья.

— О чем я всегда и говорила, — сказала Клер. — Только в Америке человек может разбогатеть благодаря тому, что у него не хватает мозгов пройти по лестнице.

— Если честно, я не особо возражал, — сказал Боб. — Кость у него торчала так, что мороз по коже.

Клер поморщилась.

— Все равно.

Боб осушил баночку и поставил на стол.

— Ладно, спасибо, — сказал он. — Пожалуй что, побегу.

— Слушай, да ты только пришел, — начал было Деррик, но в этот момент на кухне зазвонил телефон, и он отправился туда. Клер окунула в свою баночку палец, а потом сунула его в рот. На тыльной стороне ладони у нее был шрам с рваным краем — розовый и нежный, он четко выделялся на коже цвета тушенки.

— Останьтесь, перекусите с нами, — сказала она. — В меню яичница и котлеты из лососины.

На пороге кухни появился Деррик с трубкой беспроводного телефона. Он говорил в нее громким профессионально-уверенным голосом.

— Как-как? Вы хорошо посмотрели? Головку видно? Ага, понял. Красная или беловатая? Ну, это нормально. Похоже, дело на мази. Выезжаю. — Деррик вошел в гостиную. — Надо смотаться через мост, — сказал он. — Вытащить кое-что из лошадиной пиписьки.

— Что? — спросил Боб.

— Жеребенка, надеюсь.

Прежде чем уехать, Деррик показал Бобу, куда идти, чтобы спуститься к морю. Стало гораздо жарче, и расплывчатое солнце горело в сером небе, как прожектор за простыней. Боб прошел через пересохший палисадник и с треском продрался сквозь высоленные кусты. Потом пошлепал дальше в своих тапках, слегка одуревший после выпитого, чувствуя, как надвигается головная боль от перегрева. На верху цепочки крутых дюн он остановился и посмотрел на воду. Она лежала внизу зелеными и синими пластами, в разбросанных там и сям нашлепках ветряной ряби, похожая на гигантское медное блюдо. У подножия гряды был длинный и гладкий каменный язык, который выдавался в море на пару сотен метров.

Боб начал спускаться, но здесь склон тоже был крутой, и ему пришлось просто съехать по нему на пятой точке. По дороге он набрал в шорты песку, а между пальцами ног у него застряли пасмы прибрежных сорняков.

Он побрел по каменной косе. Ветерок развеял сырую духоту дня и осушил пот на его лице и груди. Он глубоко вдохнул соленый воздух, наслаждаясь чистым, бодрящим покалыванием в легких. Потрогал длинную траву, колеблющуюся в воде, как женские волосы. Присел на корточки, чтобы получше разглядеть морских желудей, которые слепо загребали перистыми усиками невидимую добычу.