На плахе Таганки - [3]

В результате спектакль, как говорит Хвостов <Хвостов Борис — режиссер театра.>, прошел замечательно и в том драматическом ключе, которого всего больше добивался режиссер. Ну и слава Богу! Не спалось после такого напряжения, а сегодня «Дом» возник, у Смехова <Смехов Вениамин — актер театра.> бюллетень. Когда у меня плохо, я звоню прежде всего партнеру, у него же поставлено по-другому: он сразу сообщает в дирекцию. «Я так живу» — называется.

Ладно. Самое страшное, вчерашнее, — позади. Что за профессия, не перестаю удивляться. Сначала страшно — потом хорошо.

21 октября 1987 г. Среда, мой день

С каким-то благоговением и чувством теплым выслушивал я вчера младшую опять же Кондакову, об издании в «Современнике» моего избранного, листов на 20. Сделать заявку и придумать такое же гениальное название, как «Печаль и смех моих крылечек». Вспомнил, как мы это придумывали с Тамарой, тепло...

И подумал, пока сдам рукопись, то ведь допишу же я свою злосчастную главу под условным названием «Родословная», но теперь, недавно, недели две назад, подумал: да хрена ли мне антимонию разводить, а не вместить ли в эту главу всю мою жизнь? И остальные рассказы комдива вкрапить в ткань главы, как бы в гостях в День Победы и пр. И будет у меня конкретное обязательство, и честное слово — напишу.

С Наташей мы поговорили. Такое ощущение, что она успокоилась и не надо мне будет шибко суетиться разоблачать преступников без конца. Они наказаны.

— Филатов говорит, что они зря полезли с этим «Современником», что это история некрасивая и пр.

— Кому это он говорит?

— Людям...

А мне он говорит другое — что-де там особенного. Не сориентировались. Это они не смоют никогда. Их спасти может публичное покаяние, как Раскольников на площади, но ведь они этого не сделают никогда. Потому что — трусы...

Господи, прости. Сколько можно нам за них отмываться! А с них как с гуся вода...

Теперь я собираюсь на крестины Андрея Краснопольского. У «Морозко» меня будет ждать кума с машиной. Вот ведь прах человек — больше всего в этом деле меня кума интересует, да еще с машиной. Прости, Господи!

«Дом на набережной» вчера так расстроил, как будто с кем-то в смятую постель пришлось ложиться. Штейнрайх <Штейнрайх Лев — актер театра.> очень смеялся точности моих выражений — «сдвинута мебель чуть-чуть, да?».

Кот Тимка наблюдает туман из окна.

В любом случае надо истребовать рукопись из Барнаула — и у меня полный, готовый объем.

Андрюшку мы окрестили каким-то ускоренным методом, орал он безумно, всего боится, особенно купели. Бабка-прислужница сказала, что это его бес не пускал и т. д.

Райисполком. Встретился я с Крикухиным и компанией. Жалоба Волиной <Волина Галина — общественный деятель, доверенное лицо В. Золотухина.> вернулась к ним из Моссовета, они ужалены — администратор несуществующего кафе... Документов наших в глаза не видел тов. Крикухин. Новостройку... вряд ли под пельменную... Запутали меня окончательно. Короче, после моего визита вызвали они Катюрину, она позвонила Волиной.

— Объяснять ничего не буду, документы все отпечатаны. Крикухин их видел. Как вы меня подвели своей жалобой, как после этого работать!

— Вы собираетесь уходить?

— Никуда я не уйду, а вы что, обрадовались? Все будет в порядке. Вас утвердят, и помещение вам это отдадут.

— Что это за Антонина такая?! Что она скрывает?!

— Валерию нужно доверенное лицо.

— Вот ты, Галя, и будешь доверенным лицом!

Ох, Галя, Галя!! Энтузиазм недюжинный и умение трагическое писать жалобы — это хорошо, но нахлебаешься с такими попутчиками.

Но пельменную я открою!

Никак не можем с Полокой <Полока Геннадий — кинорежиссер, постановщик к/ф «Интервенция», где играли В. Высоцкий и В. Золотухин.> договориться на продолжение вокального фильма. То отпустит, то притянет.

История. На «Гамлета» пришел Михалков-старший и с ним солидная «бобровая» пара. Она в роскошной валютной шубе. Любимов посоветовал шутя: разденьтесь у меня в кабинете, а то еще сопрут. Когда пришли одеваться после спектакля, шубы не оказалось, сперли-таки шубу. Переполох, позор, конфуз!

— Ну, теперь-то вы понимаете, что «Гамлет» — это трагедия?

Замечательно!

Тамара несколько дней в каком-то хорошем духе. В руках у нее я подолгу видел книгу о. Дудко «О нашем уповании». Она, говорит, читала ее даже Сереже. Беседы замечательные. Господи, как хорошо, что есть такие на Руси подвижники, мученики и просветители.

О чем я думаю?

1) о пельменной;

2) о главе «Родословная, или Моя жизнь», которая должна вылиться, быть может, в повесть-исповедь. И заключить собой — комдивские рассказы и серединную жизнь, жизнь на сегодняшний день;

3) о музыкальном продолжении, т. е. о фильме-монографии на 6 частей;

4) о том, что дачу надо или обложить, или обить внутри;

5) что-то застучало в машине... ехать к Демидову;

6) Сережа получил за контрольную по русскому «4», завтра контрольная по математике;

7) Денис <Денис — старший сын автора.> наконец-то сдал гармонию;

8) отправить в Париж Тамару;

9) похудеть — по-моему, уже начал...

24 октября 1987 г. Суббота

— Шок, понимаете... Вот не было литературы, и вдруг появился «Один день Ивана Денисовича». И здесь: не было театра — и вот театр! — Это Зиновий Гердт о спектакле Додина в Малом драматическом театре «Звезды на утреннем небосводе» по пьесе Галина. Спектакль великолепный! Я всячески старался, уговаривал себя, чтоб он мне не понравился, нет — победил театр, актерская самоотверженность, сверхотдача при природных талантах актрис. Четыре блистательных актрисы сразу, вместе, в одном наборе. Все это завидно. И сразу вопрос: могу ли я так, есть ли у нас в театре такой потенциал?