На Памирах. Записки русской путешественницы. - [3]

Еще на пароходе мы встретились и свели первое знакомство с нашими будущими спутниками: студентом гр. Б. и доктором Ш. Теперь мы почти все в сборе, не хватает только нашего зоолога М. М. В-ва, который должен нагнать нас в Ташкенте.

В тот же день выехали мы с почтовым поездом из Красноводска на Самарканд. Поезд какой-то игрушечный, с маленькими вагончиками 2 и 3 классов, выкрашенными белою краскою; в нем имеется вагон-ресторан, что является необходимым, так как на станциях буфеты еще не устроены. В нашем распоряжении оказался отдельный служебный вагон, благодаря случайной встрече с давнишним приятелем и товарищем мужа, инженером Г., который, как оказалось, служит на Закаспийской железной дороги и выезжал встречать министра, а при этом встретил и. нас; свой вагон он любезно предложил нам и мы расположились в нем, как дома.

Ехали в виду моря до позднего вечера, а когда я утром выглянула в окно вагона, тянулась уже степь плоская и гладкая с левой стороны и с цепью гор Копет-Даг с правой; горы эти местами столбчатого строения, выдвигаются сразу из ровной, как стол, степи и тянутся перед глазами в два ряда, из которых задний и более высокий имеет вид стены без выдающихся вершин и всюду приблизительно одинаковой вышины в 2.500-3.000 фут; второй ряд, ближайший, значительно ниже, размыт водою и покрыть травою, теперь уже совершенно выжженною. Грунт степи состоит из лесса.

24 мая. Асхабад проезжали ночью. В 3 часа утра встали, чтобы полюбоваться на развалины старого Мерва, который занимал собою значительную площадь. За мервским оазисом начинается песчаная пустыня, оставившая по себе ужасную память в летописях нашей войны в Средней Азии. Перед нами расстилалось целое море песка желтого, слепящего глаза, все видимое пространство покрыто песчаными барханами, местами поросшими саксаулом и колючкою, местами же совершенно лишенными растительности; по ним шныряет невероятное количество ящериц. Порывы ветра гонят песок по земле, как снег в метель, а в бурю целые тучи его несутся по воздуху, заволакивая все видимое пространство и перемещая барханы с места на место. Вид этот вселяет какое-то отчаяние в душу человека и тянется на сотни верст, изредка прерываемый небольшими оазисами с орошаемыми посевами и постройками; последние сооружаются из глины (лесса) и очень своеобразны по архитектуре: красивые зубчатые стены образуют правильный четырехугольник, внутри которого и помещается самое жилье.

Нас предостерегают от употребления сырой воды не только для питья, но даже и для умывания, в виду обилия болезней, распространенных, в Средней Азии: одна из наиболее часто встречающихся здесь — годовик, или «пендинка», не щадящая ни взрослых, ни детей; это большая язва, появляющаяся чаще всего на лице и излечивающаяся обыкновенно через год; она оставляет по себе безобразящие шрамы и рубцы. Реже встречается «ришта»: это паразит, гнездящийся под кожею и имеющий вид длинного волоса; удален он может быть лишь оперативным путем и, говорят, между туземцами есть люди с непостижимою ловкостью выматывающие их из под кожи целиком.

Как мы слышали впоследствии, сарты приводят своим оперативным искусством в величайшее изумление даже врачей: особенно удачно производят они снимание катарактов, вынимание мочевых камней и выдергивание зубов; при последней операции они сажают больного…

[1]

… вода, которого и совершается особыми черпаками постоянная поливка улиц; только при этих условиях и возможна жизнь в этих городах в течение всего года. Другая особенность, свойственная этим городам, та, что они резко делятся на два различных города: новый, или русский город, построенный после покорения страны, и старый, или азиатский, центр и сердце которого составляете базар. В азиатской же части города в Самарканде находятся все развалины, замечательные и ныне в виде таковых. Наиболее интересно «медресе» [2], построенное в XV веке, с находящеюся перед ним площадью «Ригистан», увековеченною нашим художником Верещагиным. Площадь эта не что иное, как громадный внутренний двор, но тут бьется пульс жизни населения: здесь цирюльник с замечательным искусством бреет головы своих клиентов; подальше расположились торговцы с какими-то яствами в маленьких чашечках; на самом припеке на каменных плитах спят оборванные, почти раздетые сарты-рабочие; здесь снуют нищие, дервиши, живущие подаянием; здесь же говорятся проповеди, речи, пламенные воззвания, действующие на религиозный и политический фанатизм толпы. Стены и входы, ведущие в мечеть и медресе, выложены майоликовыми кирпичами, довольно хорошо сохранившимися и изумительными по рисункам и сочетанию красок; некоторые части здания, особенно башни, пострадали от времени и сильно наклонились, грозя обрушиться на приютившиеся у их подножия, лавчонки. Взобравшись по головоломной лестнице на одну из башен медресе, мы долго любовались широким видом на город Самарканд и синеющий вдали Заревшанский хребет с его сложными вершинами и ледниками.

Кроме медресе обращают на себя внимание несколько старинных мечетей, разбросанных по старому городу. Таковы, например, мечеть Шах-Зинда, Биби-Ханым, гробница Тамерлана и другие.