На острие проблем - [62]

Что касается возможной деприватизации – сегодня она нереальна.

Одни заводы уже разрушены, у других сменилось по 5 – 10 собственников, так что концов не найти, как бы это ни было грустно. Правда, Рогозин недавно пообещал вернуть оборонные заводы в лоно государства. Хорошо, конечно, чтобы получилось, но не знаю, получится ли.

Кстати, во время предвыборной кампании Путин пообещал вернуться к залоговым аукционам как к иной схеме получения собственности. Интересно, что из этого выйдет?

1 ноября

Комментарий к статье «Так ли все плохо в российской экономике?».

Хочу напомнить, что в прошлом году по заказу правительства именно ВШЭ разрабатывала «Стратегию 2020». Почему же они тогда молчали об этом? Неужели о том, что нам грозит спад экономики, стало известно только сейчас?!

Вообще, по моим наблюдениям, из ВШЭ в последнее время почему-то вдруг сделали икону. Но, на мой взгляд, эта организация не может быть истиной в последней инстанции. И в Минэкономразвития еще существуют достойные кадры, и несколько институтов экономики у нас есть, и Российская Академия наук, и отдельные ученые-экономисты – тот же Сергей Глазьев. К ним тоже надо обратиться на предмет краткосрочного прогноза, чтобы дров не наломать.

Со своей стороны могу сказать, что вторая волна экономического кризиса нас, безусловно, затронет. Следовательно, надо готовиться. Как известно, самое уязвимое место нашей экономики – это ее структура. Она у нас, как это ни печально, сырьевая. Даже страшно подумать, что может произойти, если цены на нефть и газ начнут падать. Поэтому нам срочно необходима структурная перестройка – об этом, кстати, и Путин в одной из своих предвыборных статей писал.

12 ноября

Комментарий к статье «Эпоха Брежнева – застой или стабильность?».

Эпоху Брежнева я бы разделил на две части, которые резко отличаются друг от друга: первые 10–11 лет его пребывания у власти и последние 7–8 лет.

Первая «десятилетка» была для страны, для людей очень хорошей. В стране была стабильность, порядок, в отличии, скажем, от времени Хрущева, который, будучи сам человеком неорганизованным (одно дело начинал, недоделывал, бросал и принимался за другое), эту неорганизованность внес и в руководство страной. Так вот, на первом брежневском этапе страна рванула вперед и в науке, и в космосе, и в оборонном комплексе, и на международном уровне мы завоевали авторитет снятием международной напряженности, и в экономике – тогда, в условиях плановой экономики, Косыгин предложил сильную экономическую реформу, и я, в то время работавший на «Уралмаше», сразу почувствовал, как повеяло свободой для системы производства.

Так что это были годы созидания, а отнюдь не застоя, как сегодня любят характеризовать тот период. Кстати, термин «застой» появился во времена Горбачева – ведь, как у нас водится, последующая власть обязательно должна давать отрицательную оценку своей предшественнице. Думаю, что то желание созидать, творить и нужно перенести в настоящее. Дай бог, чтобы сегодня наша страна испытывала что-то подобное!

Но вот пришли 75-76-й годы, когда Брежнев заболел. Лично я с ним знаком не был – лишь однажды мы перемолвились, но доподлинно знаю, что он, как заболел, начал просить Политбюро отпустить его на покой, освободить от должности генсека. Но члены Политбюро были категорически против, так как все имели солидный возраст и понимали, что с появлением нового генерального секретаря им вряд ли удастся сохранить свои посты. «Уломать» Брежнева им удалось, однако народ, видя на высшем посту столь неадекватного руководителя, – а это выражалось и в его несвязной речи, отдельных поступках, раздаче наград своему окружению, в награждении себя, – свое уважение к нему начал постепенно терять. Отсюда и все анекдоты про целующегося и причмокивающего Брежнева.

Уверен, если бы Брежнев ушел в 1975-76 году, как только заболел, в умах граждан, в истории страны он остался бы одним их крупнейших руководителей, нацеленных на созидание, при котором страна испытала настоящий подъем.

23 ноября

Комментарий к статье «Нужна ли религия высшей школе?».

Ученые, как мне кажется, неправы. В то время как они занимаются материальной частью вопроса, духовные постулаты, которые являются основой человеческой нравственности, остаются в стороне. Но научные и духовные знания дополняют друг друга.

Да, существует конституционное понятие об отделении Церкви от государства. Но нельзя наивно думать, что Церковь живет в безвоздушном пространстве. Нет, она живет в обществе, причем бедами и радостями, которые в этом обществе есть, поэтому она не может не реагировать на происходящие в нем события. Хотя грань между просто реакцией и попыткой проникнуть в глубь общества провести очень трудно.

Я не против преподавания основ мировых религий в школах, не против открытия кафедр теологий в вузах, изучения основ духовно-нравственной культуры, но в светском государстве это направление не должно насаждаться, иначе люди начнут сопротивляться, решат, что идет возврат к временам обязательного изучения Закона Божьего.

Кроме того нельзя забывать, что у нас четыре официальные конфессии. Открывая что-то для одной, помогая ей в чем-то, никто не даст гарантии, что этого же не потребуют и остальные. И мы уже не будем иметь права им отказать. И вот тут-то и появится реальная угроза перехода из светского государства в клерикальное.