На острие красных стрел - [2]

От КП полка до левофлангового батальона оказалось километра полтора, причем идти пришлось по открытой местности. Двигались мы где перебежками, а где и ползком. Дважды попадали под огонь врага. Связных ранило. У меня же лишь сбило головной убор, но по пути я подобрал чью-то пилотку.

Комбата разыскал на свекольном поле. Вокруг рвались мины. Он был ранен в голову. Лежал в борозде и что-то кричал в телефонную трубку. Видимо, пока мы добирались, связь была восстановлена. Доложил капитану, кто я и с какой целью прибыл. Посмотрев на меня удивленно, со злой иронией в голосе комбат сказал:

— Вот и хорошо. Ползи прямо по борозде — сто пятьдесят метров. Там залегла рота. Подними ее в атаку...

Я связался по телефону с командиром полка, доложил обстановку. В ответ услышал:

— Когда проберетесь в цепь, внимательно наблюдайте за противником, постарайтесь все запомнить.

Я пополз вперед. И сразу же понял, в каком невыгодном положении оказался батальон, особенно его правофланговая рота. Малейшее передвижение видно противнику. По боевому порядку враг вел непрерывный минометный и пулеметный огонь. Из воронки в воронку, где ползком, а где броском, я пробрался в цепь наших стрелков. Когда солнце уже касалось вершин деревьев, подполз к расчету станкового пулемета.

— Почему не стреляете? — спросил у сержанта. Тот не ответил, виновато потупив взгляд.

— Между крайними хатами, у стожка сена, пулемет видите?

Сержант кивнул.

— Подавить!

— Товарищ лейтенант, — с мольбой в голосе проговорил он, — сразу же минами нас накроют...

Я огляделся, оценивая местность. Метрах в тридцати справа у небольшого бугорка была воронка, будто специально приготовленная для пулемета. Показал расчету:

— Это ваша запасная позиция. Я сейчас открою огонь. Закончу стрельбу — вы с пулеметом сразу туда. Как можно быстрее.

Сам лег за пулемет, тщательно прицелился, дал длинную очередь. Затем еще одну. Немецкий пулемет умолк, на одной из хат вспыхнула соломенная крыша. Цепь наших солдат смелее двинулась вперед, а я с расчетом быстро сменил позицию. И в ту же минуту там, где мы только что были, земля вздыбилась фонтанами от разрывов мин.

— Вот видите, — сказал я сержанту. — Думать надо! Тогда и противник вас не возьмет.

— Будем думать, — повеселев, обещал тот.

Через некоторое время поступил приказ — закрепиться на занятом рубеже, а вскоре командир полка вызвал меня к себе. Как выяснилось, он уже понял, что дальнейшие попытки ворваться в первую траншею противника приведут лишь к неоправданным потерям. Враг успел занять оборону, создал хорошо организованную систему огня, пристрелял каждый метр перед передним краем. Для того чтобы достичь успеха, необходима серьезная подготовка, и прежде всего — обстоятельная разведка огневых средств на переднем крае и в ближайшей глубине обороны противника.

Командир полка решил организовать поиск о целью захвата «языка». Причем без промедления, в ту же ночь... Командовать группой разведчиков поручил мне.

Конечно, такое назначение было полнейшей неожиданностью, потому что прежде бывать в разведке не приходилось. Признаюсь, растерялся, но и виду не подал. Да и как иначе?! Такое доверие!

А между тем до выхода в поиск оставались считанные часы. Надо было получить инструктаж у начальника разведки или начальника штаба полка, подобрать людей и хорошо подготовиться к выполнению задания.

И вот в землянке собрались шесть бойцов, назначенные в поиск. При тусклом свете коптилки, сделанной из гильзы малокалиберного снаряда, они готовили оружие и снаряжение, а я присматривался к разведчикам, стараясь угадать, кто и как будет действовать в поиске. Надо сказать, что я не был брошен один в пучину волн — лейтенант Марков, временно исполнявший обязанности командира взвода пешей разведки, и его заместитель старшина Бугаев почти все хлопоты по подготовке людей к поиску взяли на себя, многое успели подсказать и посоветовать. Мы познакомились, как говорится, между делом, всего за два часа до выхода к вражеским позициям, познакомились, лишь представившись друг другу, но за это время и за те часы, что вместе были в разведке, успели особенно сблизиться и сродниться. Марков — такой же юный лейтенант, как и я, невысокий, русоволосый, запомнился воспаленными от постоянного недосыпания глазами и добрым, немного виноватым взглядом. До того дня он временно исполнял обязанности командира взвода разведки, не все у него получалось как надо, наверное поэтому и терзался чувством вины. По отношению ко мне Марков проявил трогательную предупредительность и заботу. За считанные часы до выхода в поиск успел передать весь, пусть и небогатый, но свой, личный опыт разведчика.

Бугаев, степенный в движениях, широкоплечий, крепкий мужчина с волевым лицом, был старше нас. Уверенный в успешном исходе поиска, он, успокаивая меня, говорил:

— Не волнуйся, лейтенант, все будет как надо: и фрица возьмем, и задачу выполним.

Готовность к поиску проверял заместитель начальника штаба полка старший лейтенант А. Лебединцев. Совсем недавно он еще был начальником разведки, должность эта оставалась вакантной, и Лебединцеву приходилось «шефствовать» над полковыми разведчиками. С тех пор между нами завязалась дружба, окрепшая и закалившаяся в боях.