На окраине Великого леса - [42]

«С этим всем ещё предстоит разобраться, — размышлял сновидец, — в «закачивании» магии в материю в этом мире масса тонкостей.»

Добравшись до стальных ножей, найденных во всё том же серванте, Ди трансформировал нож в замысловатый стилет и придал ему способность замораживать материю. Свойство срабатывало, когда лезвие погружалась в цель более чем на половину, правда попрактиковаться удалось только на подушке, да и ту было откровенно жалко.

«Ещё одна пометка к порче казённого имущества…»

Забыв порадоваться своим успеху, сновидец перешёл к следующей ступени, которая оказалась действительно сложной. Острием ножа маг протыкал свою правую ладонь, но при этом он не кричал от боли, да и крови видно не было. Место на руке, куда входило острие, становилось расплывчатым состоящим как-бы из мерцающего беловатого тумана, но стоило лезвию выйти из ладони, рука принимала свои прежние очертания. Простое для осознанного сна действие здесь требовало огромной концентрации и ментальной силы, на лбу сновидца проступили крупные капли пота.

«И сон не сон, и быль не быль, опять загадка бытия,

спешит развеять мой покой и выбить дури из меня.»

— промурлыкал Ди и бросил заниматься «мазохизмом».

«Так недолго доковыратся до нового обморока!» — рассудил он.

Впрочем, маг все ещё чувствуя себя замечательно.

В дверь постучали.

— Заходите!

Дверь медленно приоткрылась и в неё заглянула белая борода Маргуса.

— Я зашёл сообщить, всё что вы просили подготовлено и не требуется ли вам что-то ещё?

Сновидец хитро посмотрел на старика. Он понял: тот просто не хочет упускать возможности лишний раз пообщаться с Ди перед тем, как тот покинет деревню. Настоятель смотрел на мага почти умоляющи. В целом это было ему на руку, он поупражнялся почти всё утро и желал сменить обстановку. Да и вопросов накопилось, а кто ещё кроме Маргуса мог дать на них квалифицированные ответы.

— Заходите, заходите, вы как раз вовремя. Я утомился от своих изысканий, кстати у меня для вас подарок.

Он протянул настоятелю стелет рукоятью вперёд, осторожно держась за гарду.

— Осторожно не отморозьте пальцы! Зачарован заклинанием «Заморозка», перезарядка где-то тридцать секунд и вам ещё предстоит выяснить как данное зачарование себя ведёт.

— Что вы, — заохал настоятель, — я не могу принять такой подарок, подобная вещь стоит кучу денег.

— Не отпирайтесь, мне он без надобности. Чувствую, если начну таскать с собой все плоды своей магической деятельности, очень скоро понадобится телега. Передарите надёжному искателю приключений. И я признаться в затруднении как сделать ножны не активирующие эффект.

— О, — затянул Маргус, — в таких случаях используются специальные материалы или просто мягкий войлок, главное, чтобы зачарование изначально было спроектировано правильно.

Сновидец почесал голову и спросил:

— Вы кстати не можете мне объяснить, почему вещь не теряет своих магических свойств при использовании, ведь если подумать, когда вложенная манна заканчивается то и эффект должен пропадать.

— По этому вопросу существует много разных теорий, — развёл руками настоятель, — хотя должен отметить, при интенсивном использовании эффект действительно может сильно ослабевать, но через определённое время свойства полностью восстанавливаются. Классическое объяснение в том, что зачарованный предмет становится чем-то вроде магического механизма. Он исполняет предписанные ему свойства и сам подзаряжается манной из эфира. Это подтверждается отчасти тем, что в духовно благоприятных местах свойства разряженных зачарованных предметов восстанавливаются быстрее.

— Разумное объяснение, — кивнул Ди, — но давайте перенесём наш разговор в помещение попросторнее, я бы не отказался от чашки чая с чем-нибудь сладким, а потом и от прогулки по деревне или даже за её пределами.

* * *

Высокая белокурая девушка бежала сквозь лес, точнее это сложно было назвать бегом: ведь бегают обычно по достаточно ровной поверхности. А когда земля представляет из себя застывшее штормовое море, с накинутой на него скатертью корней всевозможных размеров, быстрое передвижение превращается в серии прыжков разного калибра. То там, то здесь, по этому морю плыли плоты поваленных деревьев, а стволы живых устремлялись в высь, к свету, ставя своей задачей этот свет поглотить и любой ценой не пустить к поверхности.

Девушка двигалась короткими перебежками там, где это было возможно и широкими прыжками с корня на корень, с коря на бревно, с бревна на ветку и так в самых разных последовательностях. Прыгунья явно торопилась или убегала от кого-то. На ней был кожаный камзол плотно облегавший тело и подчёркивающий весьма заметную грудь, штаны — очень свободные, но не висящие мешком, так как через определённые промежутки были притянуты к телу чем-то вроде эластичных завязок. Высокие сапоги, как и вся остальная одежда, из серо-зеленной хорошо выделанной кожи на мягкой тонкой подошве. На плечах у неё был небольшой наплечный мешок и колчан стрел с несколькими отделениями. Изящный составной лук она держала в руках, а на бедре был закреплён длинный широкий кинжал. При этом всё её стройное тело покрывал лёгкий полупрозрачный плащ, послушно вьющийся следом.