На одном дыхании. Хорошие истории - [3]
Улыбку я на этих словах скрыть уже не в силах.
– Откуда такая логика? Почему «прогнали»?
– Ну сами смотрите, – все так же неторопливо объясняет он. – Скорость вы не нарушили, значит, домой не очень спешите. Пить не пьете, даже когда, – тут он устремил взгляд к звездам, – даже когда сам Бог велел. Нельзя таким правильным быть, скучно это.
– Ага, – говорю, – раз такая дедуктивная философия пошла, давайте и я предположу: не случайно именно вас в Пасхальную ночь дежурить отправили? И не в первый раз, наверное?
– Вот! – торжествующе резюмирует гаишник. – Я же говорил! Вам еще и на больную мозоль человеку наступить надо. Правильно друзья сделали, что вас прогнали. Ладно, езжайте! Что? Почему документы не посмотрел? А что ваши документы смотреть?! И так все с вами ясно.
Последние слова он произнес с искренней довольной улыбкой. И я до сих пор улыбаюсь. Всегда приятно встретить достойного полемиста.
Добро пожаловать в Напервилль!
Вагон-ресторан поезда «Лос-Анджелес – Чикаго».
Еще минуту назад здесь было оживленно: под стук колес и звон приборов народ увлеченно опровергал тезис о том, что вагонные споры – последнее дело, благо пива и тем для дискуссий хватало. Теперь же все, и я в том числе, молча уставились в окно. Такие пейзажи даже для американского захолустья большая редкость. Слева – гигантское, полмили длиной, кладбище разбитых автомобилей, переходящее в не менее грандиозную мусорную свалку. Справа – сотни брошенных полуразвалившихся домов с ржавыми останками машин и детских площадок во дворах, покосившиеся телеграфные столбы с оборванными проводами, недостроенные бетонные бараки, прогнившие деревянные сараи, горы невнятного металлолома и стройматериалов. В общем, идеальная натура для съемок очередного шедевра братьев Коэнов или, на худой конец, документального сериала о крахе американской мечты на канале Russia Today.
Пассажиры, повторю, пить, болтать и даже жевать перестали – и вдруг по громкой связи раздается бодрый голос проводника, который здесь выступает еще и в роли экскурсовода: «А сейчас, дамы и господа, наш поезд въезжает в один из прекраснейших городов нашей страны, второй по величине в штате Иллинойс, легендарный Напервилль. Легендарный потому, что, по версии журнала «Деньги», этот чудесный город – второе лучшее место для жизни в Соединенных Штатах и самый богатый населенный пункт на Среднем Западе. По рейтингу газеты USA Today это один из самых благополучных и безопасных городов Америки, третий в списке идеальных для жизни пенсионеров…»
Примерно на этих словах люди в вагоне-ресторане (а вместе с ним, уверен, и во всех остальных вагонах) взорвались таким приступом хохота, что я до сих пор удивляюсь, как поезд не сошел с рельсов. Нас всех трясло еще долго, и за это время проводник Карлос (кстати, славный малый, он нам все двое суток пути скучать не давал), видимо, успел выглянуть в окошко…
«М-да-а… Ну, облажался я, дамы и господа, виноват, – снова услышали мы все его знакомый мексиканский акцент. – Хотя… С другой стороны, города – они же как люди, согласитесь! Даже у самого умного и успешного человека есть жопа, просто не каждый ее видит. Вот и мы с вами благодаря железной дороге въехали в нашу национальную гордость через ее… жопу! Считайте, что вам повезло: ни из автомобиля, ни с борта самолета вы бы такого не увидели, это я вам точно говорю! Еще раз добро пожаловать в Напервилль. Напоминаю: на перекур у вас не больше пяти минут!»
Родиться коровой
Водителю, который возил нас в Агру, я задал прямой вопрос:
– Если случится экстремальная ситуация на дороге и придется врезаться или в корову, или в человека, кого выберете?
– Конечно, это будет зависеть от района и ситуации, – уклончиво начал мой собеседник. – Но скорее всего, я наеду на человека. Возможно, удастся доказать, что он был сам виноват, оказался пьян или еще что-нибудь в этом духе. А сбив корову, виноват в любом случае буду я. Корова же не может быть пьяной!
Конечно, не все индийцы – индуисты, конечно, в стране есть рестораны, где в меню вам предложат говядину, и все же в большинстве штатов и городов корова – священное животное, на практике обладающее большими правами, чем сам человек. Недавно соцсети взорвал проект двадцатитрехлетнего фотографа Суджатро Гоша, который запечатлел индийских женщин в коровьих масках и задал вопрос: «Кто в Индии важнее – женщина или корова?» Задачей проекта было привлечь внимание к тому факту, что пережившей насилие женщине (а в Индии изнасилования случаются каждые пятнадцать минут) сложнее добиться правосудия, чем корове. В том смысле, что дела о нападениях на коров (они, понятно, становятся жертвами преступников с другой мотивацией) суды рассматривают в сто раз оперативнее.
Короче, если вы натворите в этой жизни глупостей и в следующей инкарнации вам предстоит родиться коровой, просите Пространство, чтобы это произошло в Индии.
История одной маленькой реинкарнации
– Ты на самом деле больше не пьешь? – Глаза Алексея округлились, когда в самолете «Москва – Симферополь» я отказался от протянутой мне фляжки с коньяком.
– А потом бросил пить, потому что устал, – попытался улыбнуться в ответ я.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.