На обломках трона - [4]
– К чему? – с оттенком грусти ответил директор вопросом на вопрос. – Вы знаете, что премьерши никогда не свыкаются с мыслью о старости. А ведь Гюс пришла просить места. Что могу я предложить ей? Наша труппа в полном составе. Или, может быть, мне отпустить актрис и передать Гюс роли молодых девушек? Неужели вы думаете, что такая «бывшая величина», как Гюс, не примет за оскорбление, если я предложу ей второстепенные старушечьи роли?
– Но нельзя же отказывать просителю в приеме на основании одних только предположений! – взволнованно возразил Тальма. – Откуда вы можете знать, что у Гюс непременно должны быть большие претензии? А, может быть, она терпит нищету, наголодалась и теперь будет рада какой-нибудь сотне ливров в месяц? Как бы полна ни была наша труппа, но бюджета «Комеди Франсэз» не отягчит лишняя сотня, в которой сцена не имеет права отказать «бывшей величине»! А, кроме того, почему вы решаете сразу, что для Гюс не найдется роли, кроме второстепенной? Вот мы с вами только что говорили о восстановлении некоторых шедевров классического репертуара. Скажите мне, пожалуйста, с кем вы поставите хотя бы «Аталию»?
– Уж не Аделаиде ли Гюс играть Аталию?
– А кто имеет на это больше прав и оснований?
– Но вашей Гюс пятьдесят лет!
– А сколько могло быть Аталии, если она – бабушка взрослого внука? Нет, дорогой директор, восстанавливайте классические пьесы, но не классические ошибки! Я знаю, что прежде Аталию играли совсем молодой, но я уже не раз говорил вам, что немедленно отрясу прах от своих ног, если «Комеди» не отрешится от рутины, если в сценическое творчество не будет внесен более свежий, более естественный дух! Но, конечно, раз господин директор будет во всем исходить из предвзятого, непроверенного мнения, если…
– Но не волнуйтесь, дорогой Тальма! – ласково остановил директор расходившегося актера. – Вы знаете, я никогда не противоречу вам в ваших сценических реформах и начинаниях и вижу в вас великого обновителя французской сцены! Но в данном случае мы далеко ушли от непосредственной темы нашего спора. Вы хотите, чтобы я принял госпожу Гюс? Отлично! Жозеф, попросите эту даму войти!
Жозеф, с бесстрастным лицом слушавший этот спор, спокойно повернулся и возвратился в приемную. Но бесстрастие сразу слетело с его лица, когда он быстрым шепотом посвятил просительницу в суть разговора между директором и Тальма: Жозефу было хорошо заплачено за такое внимание.
При появлении Адели в кабинете Тальма с нескрываемым интересом впился взглядом в ее лицо, а директор невольно встал ей навстречу. Ведь эта женщина представляла собой целую блестящую страницу славного прошлого французского театра, ведь ее в ореоле славы видели подмостки прежней, истинной[3] «Комеди Франсэз»! Правда, теперь пора блестящего расцвета, участницей которого была Гюс, казалась во многом смешной, и то, чего безуспешно добивались Лекен и Клэрон[4], уже вошло в плоть и кровь сценического творчества. Словно несколько столетий отделяло эпоху Гюс от эпохи Тальма. Но именно это и увеличивало в глазах директора ореол Аделаиды Гюс. Так мы обнажаем голову перед старой, ненужной, обветшалой, потускневшей реликвией, наглядно говорящей нам о славе былых веков.
С иным чувством смотрел на Адель Тальма. В этот момент он забыл о том, что он – великий актер, предтеча новых веяний, мощный реформатор сцены. Он почувствовал себя тем самым мальчиком, который жадно ловил каждое слово Заиры, тогда как вид прекрасной артистки впервые пробудил в невинном доселе сердце отрока ранние томления чувственности. Сколько ночей не спал он тогда, мечтая о дивной Гюс, воссоздавая в воображении каждую линию, каждый изгиб ее прекрасного, пластического тела!
Да, словно и не прошло с тех пор двадцати пяти лет, с таким молодым чувством встретил Тальма входившую Гюс. Но едва только он кинул взор на артистку, как сейчас же резко отвернулся к окну. В душе увлекающегося художника плакала оскорбленная мечта. Неужели это была Гюс? Неужели это была греза его отрочества?
Но Адель не заметила этого жеста. Директор подвинул ей кресло, попросил присесть и спросил:
– Чем могу служить вам, сударыня? Впрочем, что я и спрашиваю! Имя Гюс само говорит за себя, и, конечно, вы хотели бы…
Он несколько замялся.
– Да, я хотела бы попытать счастья, может быть, для меня найдется местечко в труппе? – ответила Адель.
– О, почему бы и нет! Но… это, конечно, зависит… Поймите сами, сударыня…
– Я отлично понимаю! – ответила Адель, грустно усмехаясь. – Ведь я не из тех, которые до гроба строят себе иллюзии. О, мое время прошло! Я знаю, что не могу рассчитывать на прежнее, о, нет! Но я думала… что-нибудь маленькое… Все-таки за мной – большой опыт. Правда, я уже несколько лет, как отошла от сцены, но разве этому можно разучиться? Да и тоскливо, хмуро стало мне на душе без театра на старости лет. Старая собака подползает к ногам хозяина, чтобы умереть около того, кому она служила всю свою жизнь. Я – такая же собака.
Голос Адели дрогнул, она стиснула зубы и нервно затеребила платок, который держала в руках.
Тальма резко отвернулся от окна, взволнованно подошел к Адели и с дрожью в голосе сказал:
Восемнадцатый век, полный таинств, секретности, и по сию пору остаётся во многом загадкой для современного человека. Особенно мало изучен период «царства Женщин».Понять, глубже разобраться в этом далёком от нас времени помогают замечательные русские романисты Николай Гейнце и Евгений Маурин.Под их пером оживают события давно минувших лет.Живая картина давних событий в романе Н. Гейнце захватывает читателя с первых страниц.Маурин, скрупулёзный в отборе исторических фактов, скорее историк, нежели писатель, по-новому заставляет современного читателя посмотреть на главные события, происходившие в сороковых годах XVIII века.Оба романа весьма полно раскрывают время царствования дочери Петра Первого – Елизаветы Петровны.В книгу входят романы:Е.
Исключительный драматический талант и не менее исключительное распутство — именно таким сочетанием природа щедро наделила полную приключений жизнь Адели Гюс.Наполеон Бонапарт и Екатерина Великая, граф Григорий Орлов и князь Григорий Потемкин, король Швеции Густав III и повелитель Дании Христиан VII, целый легион других блистательных имен отметился в судьбе парижской примы, вспыхнувшей однажды одинокой и неповторимой звездой на мрачном небосклоне ушедшей легендарной эпохи.
В романах Евгения Ивановича Маурина разворачивается панорама исторических событий XVIII века. В представленных на страницах двухтомника произведениях рассказывается об удивительной судьбе французской актрисы Аделаиды Гюс, женщины, через призму жизни которой можно проследить за ключевыми событиями того времени.В первый том вошли романы «Могильный цветок» и «Возлюбленная фаворита».
В романах Евгения Ивановича Маурина разворачивается панорама исторических событий XVIII века. В представленных на страницах двухтомника произведениях рассказывается об удивительной судьбе французской актрисы Аделаиды Гюс, женщины, через призму жизни которой можно проследить за ключевыми событиями того времени.В первый том вошли романы «Могильный цветок» и «Возлюбленная фаворита».
В романах Евгения Ивановича Маурина разворачивается панорама исторических событий XVIII века. В представленных на страницах двухтомника произведениях рассказывается об удивительной судьбе французской актрисы Аделаиды Гюс, женщины, через призму жизни которой можно проследить за ключевыми событиями того времени.Во второй том вошли романы: «Венценосный раб», «Кровавый пир», «На обломках трона».
В романах Евгения Ивановича Маурина разворачивается панорама исторических событий XVIII века. В представленных на страницах двухтомника произведениях рассказывается об удивительной судьбе французской актрисы Аделаиды Гюс, женщины, через призму жизни которой можно проследить за ключевыми событиями того времени.Во второй том вошли романы: «Венценосный раб», «Кровавый пир», «На обломках трона».
Повести и рассказы советского писателя и журналиста В. Г. Иванова-Леонова, объединенные темой антиколониальной борьбы народов Южной Африки в 60-е годы.
Александр Петрович Павлов – русский писатель, теперь незаслуженно забытый, из-под пера которого на рубеже XIX и XX вв. вышло немало захватывающих исторических романов, которые по нынешним временам смело можно отнести к жанру авантюрных. Среди них «Наперекор судьбе», «В сетях властолюбцев», «Торжество любви», «Под сенью короны» и другие.В данном томе представлен роман «У ступеней трона», в котором разворачиваются события, происшедшие за короткий период правления Россией регентши Анны Леопольдовны, племянницы Анны Иоанновны.
Петр Николаевич Полевой (1839–1902) – писатель и историк, сын Николая Алексеевича Полевого. Закончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, где в дальнейшем преподавал; затем был доцентом в Новороссийском университете, наконец профессором Варшавского университета. В 1871 г. Полевой переселился в Санкт-Петербург, где занялся литературной деятельностью. В журналах публиковал много критических статей по истории русской литературы. В 1880-х гг. Полевой издавал «Живописное обозрение».
Из огромного художественного наследия Вольтера наиболее известны «Философские повести». Писатель блистательно соединил традиционный литературный жанр, где раскрываются кардинальные вопросы бытия, различные философские доктрины, разработанные в свое время Монтескье и Дж. Свифтом, с пародией на слезливые романы о приключениях несчастных влюбленных. Как писал А.Пушкин, Вольтер наводнил Париж произведениями, в которых «философия заговорила общепонятным и шутливым языком».Современному читателю предоставляется самому оценить насмешливый и стремительный стиль Вольтера.
Действие романа относится к I веку н. э. — времени становления христианства; события, полные драматизма, описываемые в нем, связаны с чашей, из которой пил Иисус во время тайной вечери, а среди участников событий — и святые апостолы. Главный герой — молодой скульптор из Антиохии Василий. Врач Лука, известный нам как апостол Лука, приводит его в дом Иосифа Аримафейского, где хранится чаша, из которой пил сам Христос во время последней вечери с апостолами. Василию заказывают оправу для святой чаши — так начинается одиссея скульптора и чаши, которых преследуют фанатики-иудеи и римляне.
Данная книга посвящена истории Крымской войны, которая в широких читательских кругах запомнилась знаменитой «Севастопольской страдой». Это не совсем точно. Как теперь установлено, то была, по сути, война России со всем тогдашним цивилизованным миром. Россию хотели отбросить в Азию, но это не удалось. В книге представлены документы и мемуары, в том числе иностранные, роман писателя С. Сергеева-Ценского, а также повесть писателя С. Семанова о канцлере М. Горчакове, 200-летие которого широко отмечалось в России в 1998 году. В сборнике: Сергеев-Ценский Серг.
В. Лаптухин — писатель и журналист, более восьми лет проработал в странах Западной и Южной Африки.Действие авантюрного романа «Тайные фрегаты» происходит в начале XVII века. Новгородский юноша Иван Плотников отправляется с купцами «за три моря». Чудом спасшись от пиратов, он насильно завербован в английский флот. Сражения в Средиземном море, охота на слонов в Африке, участие в тайных закупках иностранных фрегатов для пополнения российского Балтийского флота — эти и другие приключения выпадают на долю главного героя.
Автор этой книги — В. В. Лаптухин — писатель, журналист-международник, более восьми лет проработавший в странах Западной и Южной Африки.Действие романа происходит в конце XIX— начале XXв. Герой — казачий офицер Дмитрий Есаулов — отправляется на военно-дипломатическую службу в Египет. Здесь и начинаются его головокружительные приключения, которые забрасывают его в страны Тропической Африки.
Роман английской писательницы Дафны Дю Морье посвящен событиям, происходившим в Англии XVII века. Стране, охваченной религиозной и гражданской войной, для своего спасения нужны были люди умные, бесстрашные и твердые. Ричард Гренвил, «генерал короля», оказывается именно таким человеком.