На неведомых тропинках. По исчезающим следам - [4]

— То есть книги не затерялись на полках? — спросила я, — и это не шутка мальчишек, которые слишком заскучали?

Ворий отвернулся, не считая нужным отвечать.

— Что со следами? — спросила Мила.

— С ними все хорошо, — Мартын выдохнул сквозь зубы, — здесь отметилась половина острова — от первоклашек до выпускников. Так что можно начинать повальные обыски у каждого второго, по жеребьевке.

— Или нужных следов нет, вообще, — стяжатель сжал кулаки и посмотрел в мою сторону. — Демон в закрытии.

— Опять двадцать пять, — сморщилась Пашка. — Зачем это демонам? Папочка любого из них прикажет — сам в зубах принесешь.

— Значит, у нас вор, — резюмировала Мила.

— Раньше такого не случалось? — спросила я.

— Как же! — рассмеялся Мартын. — Когда у той же Лили началось созревание, она полкорпуса учебных пособий в логово перетаскала.

— Картэн не единственный ворий в filii de terra, — пояснила хранительница.

Библиотекарь шумно выдохнул и сел на ближайший стул. Градус общего напряжения стал падать, злость, исходившая от уязвленного стяжателя, чуть утихла.

— Если у кого-то из младших началось созревание, — мужчина достал очки, скорее, по привычке, повертел оставшуюся без стекол оправу и убрал обратно в карман. — Ему нужен наставник, иначе, — он посмотрел на хранительницу, — все может выйти из-под контроля.

— Значит, обойдем всех потенциальных стяжателей и, дадут высшие, найдем пропавшее, — Хранительница кивнула и растворилась в воздухе.

— Мы не подумали еще об одной возможности, — задумчиво проговорил Мартын. — Мы не скрывали, какие знания ищем. Книги забрали, чтобы не дать найти в них ответы.

— Мальчик, у тебя приступ величия? Книги стояли здесь годами, десятилетиями, — стяжатель встал и оправил рубашку, — их прочли тысячи до тебя, и тысячи прочтут после. Это не запретные знания, не тома из закрытого хранилища, — мужчина топнул ногой, пол отозвался громким гулом. — «Хроники эпохи истребления» и «Забытая история запада» имеют до сотни копий, разбросанных по пределам. Дневник дурачка Тура я дал вам, потому что там упоминается артефакт ушедших, — он пошел к двери. — Он бродил по горам в начале Тихой эпохи. Исчезновения стёжек пришлись на другие века, так что, — ворий открыл дверь и взмахнул рукой, — пошли вон из моего логова.

Библиотека находилась на юге, если понятие сторон света вообще применимо к острову, затерявшемуся во времени и пространстве. Мы могли бы назвать направления не западом и востоком, а первой и второй стороной, тьмой и светом, красной и синей окраинами, да как угодно. Но мы были консервативны. Я подумала «мы»? Самой не верится.

Сразу за каменным врастающим в землю домом стяжателя начинался густой ельник, справа между стволов виднелись высокие земляные насыпи, так похожие на кротовьи норы. Здесь ощущалась близость перехода, она еще не звала, не шептала, а едва заметно дрожала. Но каждый проходящий мимо знал, что безвременье рядом. Это как понимать, откуда дует ветер. Просто ощущение, только в этот раз чувствуешь не кожей, а мозгом, какой-то не поддающейся рациональному объяснению частью.

— Он сказал, их читали тысячи, — Мартын расхаживал по газону перед библиотекой, из которой нас так вежливо выпроводили. — Глупая кража.

— Если пропажу не вернуть, нам закроют допуск в библиотеку. Всем закроют, — проговорила явидь прищурившись.

— Дракону, утратившему вещь, понадобится время, чтобы прийти в себя. Век, другой. Придется искать другие источники информации. Ближайший находился у хозяина в Серой цитадели, — согласился молодой целитель.

— Неужели нет никого, кто бы читал эти книги, — при упоминании цитадели, вернее, мысли о Кирилле, у меня по спине побежали мурашки.

Целитель остановился.

— Я должен поговорить с Лехой. Он читает все, что написано. И помнит тоже, как и все книгочеи, — парень взъерошил длинные волосы.

— Помощь нужна? — Пашка взмахнула хвостом.

— Лучше я сам, — ухмыльнулся Мартын, — встретимся за ужином, — он развернулся и побежал к жилым корпусам.

День перевалил за половину, солнце прогрело воздух, и я стащила кофту и повязала вокруг талии. Контраст с холодом зимы остального мира был разительным. Яркие лучи согревали кожу, тогда как внутри царил лед. Стоило хоть на миг закрыть глаза, и я возвращалась на стежку, на то место, где она была, в спадающих валенках, проваливаясь в снег, туда, где дул ветер. Холод забирался под кожу и застывал там.

— Хватит! — рявкнула явидь, складывая чешую и превращаясь обратно в девушку.

Я открыла глаза — вверху голубое небо и зеленые листья.

— Мир не остановился из-за того, что пропало Юково, поняла? Он не остановится, даже если мы его найдем. Прекрати скулить!

— Я не скулю.

— Ты воешь, — она ткнула пальцем мне в грудь, вроде легонько, без желания причинить вред, но я пошатнулась. — Ты, как собака, которую хозяин пинками выкинул за порог. Ты скулишь и бегаешь кругами в надежде вернуться в любимую выгребную яму, чтоб получить еще порцию плетей. Что ты там оставила? Полоумную бабку? Старика, который сломает тебя щелчком пальцев, а на следующий день и не вспомнит? Или, — она усмехнулась, — симпатичного соседа?

Я отвернулась, предпочитая смотреть на качающиеся головки сиреневых цветов.