На неисследованном Мадагаскаре - [3]

Наступила глубокая ночь, и шоферы, учитывая трудность предстоящего пути, решили заночевать в соседней деревушке. Разумеется, в ней не было гостиницы. Мои попутчики-малагасийцы разместились в «Отеле гейзи» — большой комнате для проезжих. На меня никто не обращал внимания, и я беспомощно стояла, не зная, как быть. Наконец мне посоветовали обратиться к местному священнику: «Может, он приютит вас».

В ответ на мою просьбу священник-мадагаскарец сердечно пригласил меня в свой дом.

— Все мы братья и сестры.

К сожалению, у него оказалась всего одна комната, но делать было нечего, пришлось разместиться на полу вместе со всей семьей. Дождь по-прежнему лил как из ведра, и я радовалась, что проведу ночь если не в постели, то хотя бы под крышей.

Из-за этой остановки мы слишком поздно приехали в Тулеар и опоздали на автобус, курсировавший между Тулеаром и Ампанихи. Следующий отправлялся только через три дня.

Несмотря на все старания, я очень долго не могла найти даже такси — микроавтобуса, прозванного малагасийцами милле-кило, так как его полезный груз не должен превышать тысячи килограммов. Эти такси курсируют без расписания. Они отъезжают, когда шофер набирает достаточно пассажиров, и останавливаются по требованию. Они почти всегда переполнены и перегружены, поэтому часто выходят из строя, а их водители нередко попадают в полицию. Один из владельцев небольшого автобусного парка сказал, что все его машины потерпели «аварию», а один шофер сидел даже в тюрьме за то, что перегрузил автобус пассажирами и багажом. Лишь случайно я натолкнулась на один допотопный автобус-такси, водитель которого согласился выехать утром в Ампанихи, если ему удастся починить машину.

С утра пораньше я явилась в гараж со всем багажом.

— Мотор немного барахлит, но машина уже ходит, — сказал шофер, молодой симпатичный индиец.

Мне повезло: я устроилась на лучшем в автобусе одноместном переднем сиденье справа от шофера. Правда, у этого места был один недостаток: всякий раз на остановках я должна была вставать, чтобы пропустить пассажиров. Не успели мы отъехать от Тулеара, как в битком набитую машину влезло еще несколько человек. Многочисленные корзины с курами, горшки, связки сахарного тростника и кукурузных початков были рассованы под сиденья и ноги пассажиров, наложены на крышу машины. Дети, которых тоже оказалось немало среди пассажиров, устроились в ногах и за спинами взрослых. Они сосали сахарный тростник, пачкая всех клейким соком, но это, казалось, никого не беспокоило. Когда ветер сдул одну курицу с крыши, шофер погнался за ней на машине прямо по полю, потом выскочил из кабины, схватил беглянку, швырнул ее в автобус и поехал дальше. Курица пролезла вперед и стала клевать мою ногу. Наконец я не выдержала и попросила шофера забрать ее. Спросив несколько раз, чья это курица, и не получив ответа, шофер швырнул ее в конец автобуса, где она с грозным квохтаньем приземлилась между пассажирами.

Через десять часов утомительной езды мы прибыли наконец в Ампанихи. Машина остановилась перед ослепительно белым домом, окруженным ярко-зелеными цветущими деревьями и метровыми кактусами. После покрытой терновником равнины, пыли и духоты сад господина Шомеруса, пригласившего меня в гости, показался мне райской кущей.

Увидев господина Шомеруса, пвжилого, интеллигентного вида мужчину в белых шортах и рубашке, я была приятно удивлена. Я ожидала увидеть «полуодичавшего» европейца в глиняном жилище, а он жил на роскошной вилле!

Хозяин провел меня в большой, покрытый коврами салон и спросил, не желаю ли я принять душ.

— Нет, нет, спасибо, ни к чему, — заикаясь, пробормотала я, застигнутая врасплох его предложением. В Тананариве меня предупредили, что на юге почти нет питьевой воды, что ее выдают в лучшем случае по кружке в день и что мыться там — расточительство. И вдруг… Впоследствии господин Шомерус рассказал, что этот дом он построил своими руками всего лишь с одним помощником-малагасийцем. Участок, некогда каменистый, голый кусок земли, он засадил вначале кактусами, а затем и деревьями.

Цистерна на крыше была предназначена для сбора дождевой воды. Однако сезоны дождей здесь столь непродолжительны, что влаги не хватает; впрочем, при экономном пользовании она долгое время заменяет не слишком чистую воду из протекающей неподалеку речки, которая вскоре после сезона дождей, в феврале, настолько высыхает, что воду приходится черпать из ям, специально вырытых для этой цели в растрескавшемся русле. Иногда эти ямы достигают двухметровой глубины.

Господин Шомерус представил меня в деревнях племени махафали как свою «люнгокарацани» — одноплеменницу. Я заметила, что жители деревень любили господина Шомеруса, так как он никогда не отказывал им в помощи. Благодаря его авторитету мне довольно быстро удалось завоевать их доверие. Вскоре после моего приезда господин Шомерус уехал в отпуск в Европу, впервые за последние тридцать лет. Я обещала ему лечить больные, воспаленные глаза детей и взрослых целебной мазью, как он делал это сам. Он посоветовал мне брать с собой конфеты для детей и жевательный табак для женщин и стариков.