На нашей улице - [13]

Лиллиан уставилась на спрашивающего — грузного мужчину с задумчивым взглядом. Он заговорил именно о том, что она силилась вспомнить весь день. Года четыре назад кто-то действительно просил ее об этом. Тот человек пришел к ней на прием и сказал, что уверен: он жил в Спринг-Лейке в конце девятнадцатого века. Однако от гипноза он отказался наотрез. Более того, чуть ли не испугался и ушел с середины консультации. Она отчетливо его помнила. Но как же его звали? Как?

Марти Бровски шел по дорожке к психиатрической больнице Гранд-Мэнор, где находился на лечении Нед Келер, осужденный за преследование Эмили Грэм.

Сомнений в том, что этот тип опасен, у Марти не возникало никогда, но было в этом деле нечто его настораживавшее. Вопросов нет, именно Нед Келер перерезал телефонные провода, отключив тем самым сигнализацию в доме Эмили, и пытался туда проникнуть. К счастью, камера наблюдения не только передала в полицию сигнал тревоги, но и запечатлела Келера, взламывавшего ножом окно спальни. Келер производил впечатление странного типа. Возможно, он всегда был не в себе, а смерть матери спровоцировала обострение. Наверняка он прав, и убийца его матери — Джоэль Лейк, тот самый громила, оправдания которого добилась Грэм.

Но теперь Грэм снова подверглась преследованиям, на этот раз в Спринг-Лейке. Меня всегда интересовал ее бывший муж, подумал Бровски, входя в вестибюль больницы. И в который раз начал прикидывать, не мог ли оказаться преследователем Гэри Хардинг Уайт. Несмотря на аристократическое воспитание, приятную внешность и хорошее образование, Гэри заработал репутацию жулика. И бабника.

Через несколько минут Марти уже сидел за столом напротив Неда Келера и его адвоката Хэла Дэвиса. Дверь была заперта, но санитар следил за происходящим через окошко.

— Как поживаете, Нед? — дружелюбно спросил Бровски.

На глазах Келера выступили слезы.

— Очень тоскую по маме.

— Понимаю вас.

— Это все та адвокатша виновата. Она его отпустила. Он должен сидеть в тюрьме.

— Джоэль Лейк действительно был в ту ночь в вашей квартире. Но ваша мать была в ванной. Он слышал, как лилась вода. Она его не видела, и он ее не видел. Ваша мать говорила по телефону с сестрой после того, как, по показаниям свидетелей, Джоэль покинул здание.

— Моя тетя никогда точно не знает, который час.

— Присяжные решили иначе.

— Эта Грэм обвела их вокруг пальца. Я ненавижу ее, но я за ней не следил и ее не фотографировал.

— Вы пытались проникнуть к ней в дом. С ножом в руках.

— Я просто хотел ее напугать. Хотел заставить ее понять, что испытывала моя мама, когда подняла голову и... — Он разрыдался. — Я очень тоскую по маме.

Дэвис потрепал своего клиента по плечу и встал.

— Вы удовлетворены, Марти? — спросил он Бровски и дал санитару знак увести Келера в палату.

В пятницу Ник Тодд пригласил своего отца, Уолтера, на обед в «Фор сизонз». В ресторане, как всегда, было полно знакомых: главы кинокомпаний, знаменитые писатели, крупные бизнесмены. У нескольких столиков они остановились поздороваться. Когда отец представлял Ника одному отставному судье, Ника передернуло при словах «мой сын и партнер».

Когда они наконец уселись и заказали выпить, Уолтер перешел к делу:

— Ну, Ник, что стряслось?

Нику было больно смотреть, как посерел отец, когда услышал о его планах. Но Уолтер взял себя в руки и сказал:

— Вот, значит, как. Серьезное решение, Ник. Даже если ты получишь место в администрации федерального прокурора, тебе не станут платить столько, сколько ты получаешь сейчас.

— Знаю и уверяю тебя, я не такой уж альтруист. О деньгах я еще пожалею. — Он отломил кусок булки и раскрошил его.

— Ты понимаешь, что все равно не победишь всех подонков и негодяев? И зачастую тебе придется быть обвинителем тех, кого бы ты предпочел защищать.

— Постараюсь это пережить.

Подошел официант, перечислил блюда дня. Они сделали заказ, и, когда официант отошел, Уолтер сказал:

— Ты отличный защитник, Ник. Один из лучших. Без тебя фирме будет трудно.

— И это я понимаю, но Эмили Грэм меня заменит. Она относится к работе с той же страстью, что и ты.

— Когда ты нас покинешь?

— Как только Эмили примет у меня дела. А пока она будет входить в курс, я займу кабинет поменьше.

— Ты с ней говорил?

— Пока что нет. Я к ней собираюсь завтра-послезавтра.

Уолтер кивнул:

— А если она откажется выходить до первого мая?

— Разумеется, я ее дождусь.

Экскаватор заурчал ровно в восемь утра. Эмили, варя кофе, выглянула в окно, и у нее сжалось сердце: от лужайки и клумб не осталось и следа.

С чашкой кофе она поднялась наверх, приняла душ и оделась. Через сорок минут она уже сидела в кабинете.

«Воспоминания отроковицы» оказались кладезем информации. В одной из записей 1893 года Филлис Гейтс упоминала о том, что Летиция Грегг могла утонуть.

Летиция так любила плавать. День 5 августа выдался жарким. Она была в доме одна. Купальный костюм Летиции пропал, поэтому и предположили, что она пошла окунуться.

Все были очень опечалены, но к грусти примешивался и страх. Поскольку тела Летиции не нашли, оставалась вероятность, что ее подстерег какой-то злоумышленник.

Помню, как молодежь собиралась то на одной веранде, то на другой, и разговоры были только об одном: что же могло случиться с Мадлен и Летицией. Среди молодых людей были кузен Дугласа Картера Алан и Эдгар Ньюман. Их связывает общее горе — Эдгар был очень расположен к Летиции, а Алан был влюблен в Мадлен, хотя она и собиралась обручиться с Дугласом. Эллен Свейн, ближайшая подруга Летиции, очень по ней горюет.