На море - [37]

Я был лучшим пловцом из всего экипажа, за исключением Бена. Я много плавал, еще когда жил в доме отца, и мне ничего не стоило проплыть целую милю, а потому сотня метров, которые мне приходилось преодолеть до встречи с судном, были для меня сущим пустяком. Несмотря на это, я все же сильно беспокоился. До сих пор я не думал об этом - волнение во время бегства, трудность пути среди лиан заставили меня забыть о предстоящих мне впереди опасностях. Только когда я бросился в реку, я вспомнил и несчастного Детчи и крокодилов.

Дрожь ужаса пробежала по моему телу, и я почувствовал, как кровь стынет у меня в жилах. Что, если в эту самую минуту я нахожусь вблизи одного из этих ужасных чудовищ? Не мелькнул ли в моих глазах, когда я спускался с берега, какой-то темный предмет метра два длины, который я принял за большой древесный ствол? Этот предмет зашевелился, когда я входил в воду; я подумал, что его несет течением... Но это было заблуждение, он двигался, как живое существо... Нет сомнения, это крокодил!

Как я не подумал об этом раньше? Кусок дерева не мог оставаться без движения на том месте, где я его заметил, течение унесло бы его. Я теперь был уверен, что это было отвратительное чудовище, питающееся человеческим мясом. Я обернулся и поднял голову. Луна освещала реку, и все видно было, как днем.

Боже милостивый! Я был прав... Это было не бревно, а громадный крокодил, я видел его чудовищное тело, спину, покрытую чешуей, длинную голову, открытую пасть... Я разбудил его, бросившись в воду, и теперь он хотел узнать причину шума.

Сомнения крокодила скоро рассеялись. Когда я снова поплыл, он забил хвостом по воде и бросился за мной. Тело его было в воде, но ужасная раскрытая пасть торчала над поверхностью реки.

Страх подгонял меня, и я быстро продвигался вперед. "Пандора" также приближалась ко мне и была всего метрах в сорока от меня. Крокодил находился дальше от меня, чем я от судна, но эти чудовищные амфибии плавают быстрее человека. Я знал это и был уверен, что крокодил настигнет меня...

Какой ужас! Я плыл и кричал... Чей-то голос ответил мне... Я заметил очертания каких-то фигур, бежавших к бушприту, и услышал громкий голос Бена, который успокаивал меня и указывал направление, по которому я должен был плыть.

Я находился у самого бушприта, но не видел веревку... Ее не было... О Боже! Что со мной будет! Я снова приподнял голову, чтобы взглянуть в сторону своего врага. Черная голова крокодила виднелась не более чем в четырех метрах от меня. Я ясно различал его неправильные зубы, короткие сильные лапы, которые с необыкновенной быстротой гребли воду.

Еще минуту, и я почувствую его острые зубы; он потащит меня на дно реки и съест, как бедного Детчи. Но в ту минуту, когда я уже считал себя погибшим, сильная рука схватила меня за пояс и подняла вверх. Крокодил прыгнул из воды, стараясь схватить меня, но тут же грузно шлепнулся обратно, не задев. Еще несколько минут он бил хвостом по воде, но видя, что жертва ускользнула от него, куда-то исчез, проплыв мимо "Пандоры".

Я не сразу понял, кому и чему обязан своим спасением. Ужас до того сковал меня, что я сообразил все лишь после того, как попал на борт и увидел возле себя Бена Браса. И на этот раз он спас меня. Добежав до края бушприта, Бен скользнул вниз по мату, и, спустившись к реке на веревке, связанной петлей, схватил меня в тот момент, когда я приподнял голову, чтобы взглянуть на крокодила.

Отделался я во всяком случае счастливо и дал себе с тех пор слово никогда по собственной воле не плавать по рекам Африки.

Шкипер знал, вероятно, что я вернулся на борт; матросы подняли такой шум, когда увидели, что крокодил преследует меня, что он не мог не узнать причины этого. Я тем не менее занял свое место на койке, и ничто не показывало, чтобы меня хотели отправить обратно. Дело в том, что капитан, как и думал Бен Брас, ничего не имел против того, что я надул короля Динго, а так как он нуждался в моих услугах, то ему и в голову не приходило отсылать меня. Он исполнил все условия торга, совесть его была спокойна, и он был очень доволен, что я вернулся.

Но пироги короля могли нагнать нас, меня могли потребовать обратно, и шкипер не преминул бы отдать меня. Поэтому я успокоился только тогда, когда судно вышло из реки и, распустив паруса, направилось к открытому морю. С какой тревогой смотрел я на реку, пока мы не вышли из нее! Не крокодил пугал меня, я с ужасом думал о том, что вот-вот покажется пирога с двойным рядом гребцов, а в ней я увижу Динго-Бинго.

Мысль попасть снова в руки этого гнусного дикаря приводила меня в отчаяние. Я знал, что он заставит меня дорого поплатиться за бегство и за то, что я обманул его, тогда как он так благосклонно относился ко мне. Я вздохнул с облегчением, когда мы прошли мимо шлюпки круменов, продолжавших следить за крейсером. Когда же судно наше закачалось на волнах океана, вся тревога моя улетучилась, и спустя минуту я забыл короля Динго и его ужасных телохранителей, тем более что новое обстоятельство поглотило все мое внимание.

Выйдя из устья реки, "Пандора" вся, до самых верхушек мачт, предстала перед крейсером, который в свою очередь был также виден с нее, потому что небо было чистое и луна светила ярко. Матросы крейсера, однако, не замечали, по-видимому, невольничьего судна; быть может, очертания "Пандоры" терялись на фоне деревьев, быть может, часовой не был внимателен, но прошло несколько минут, а мы все еще не замечали никакого движения на английском судне. Но вслед за этим враг проснулся... Послышался барабанный бой, и паруса крейсера распустились с такой быстротой, с какой это всегда делается на военных судах благодаря большому количеству матросов.