На мопедах по Африке - [9]

Выражение «достигнуть по суше» не совсем точно. Ведь чтобы попасть из Стамбула в азиатскую часть Турции, надо пересечь Босфорский пролив. Но что значат эти два километра по сравнению с двумя с половиной тысячами, которые отделяют болгарскую Варну от сирийского города Латакии!

«Положение в Стамбуле нормализуется. Государственные границы вновь открыты для туристов», — сообщили однажды утром заголовки софийских газет. В тот же день мы отправились в путь и 24 часа спустя покинули Болгарию, в которой провели почти 11 недель.

На турецкой границе сначала не знали, как с нами поступить. Чиновники перечитывали инструкции, наши паспорта переходили из рук в руки. Лишь когда после долгих поисков выяснилось, что наши имена в списке преследуемых лиц не значатся, нам наконец разрешили въезд.

Дороги стали хуже. Это первое, что бросилось нам в глаза. Первоклассный болгарский асфальт сменился щебеночным покрытием. В остальном все было вроде так же, как в Болгарии.

Так же вдоль обочины тянулись щиты, и мы приступили к нашей излюбленной игре — разгадыванию надписей на них. Вдоль шоссе стояли полицейские, и вскоре нас остановил военный патруль. Пришлось сойти с машин и предъявить паспорта и визы.

— Благодарю вас.

Мы поняли эти слова, которые были произнесены по-английски. Значит, можно ехать дальше. Но далеко не все офицеры говорили по-английски или по-французски, и объясняться с ними было очень трудно, тем более что мы знали лишь два турецких слова: «Сколько стоит?». Еще дома мы решили, что эту фразу нам придется употреблять чаще всего. Так оно на самом деле и было, но и тут сразу же сказывался недостаток наших лингвистических познаний: мы ни разу не поняли ответа. Поэтому уже на следующий день было решено серьезно заняться языком, чтобы ознакомиться — разумеется, в пределах возможного — с неизвестной страной и ее населением. Мы, конечно, никак не могли подозревать, что вечером того же дня нам будет преподан наглядный урок современного положения в Турции.

Чем ближе мы подъезжали к Стамбулу, тем лучше становилась дорога. Шоссе петляло вокруг многочисленных горных хребтов, среди которых на горизонте порой появлялось искрящееся серебром зеркало Средиземного моря. Нам, впрочем, некогда было любоваться великолепным видом: необычайно оживленное движение требовало напряженного внимания. Недалеко от города путь преградила длинная шеренга автомашин. Военнослужащие с автоматами обшаривали машины в поисках контрабандного оружия и тщательно обыскивали пассажиров, стоявших с поднятыми руками. Очевидно, вопреки тому, что мы читали в газетах, порядок в Стамбуле еще не был восстановлен. Правда, народное восстание, центром которого явился Стамбульский университет, свергло правительство диктатора Мендереса, но старый кабинет Баяра имел многочисленных сторонников, особенно среди богатых крестьян. Последние с полным основанием опасались, что реформы, провозглашенные генералом Гюрселем, затронут их интересы, и пытались отстоять свое влияние.

С возросшим любопытством, смешанным, однако, с опасениями, мы двинулись дальше по широкой Лондра Асфальты к «городу пятисот мечетей», как турки любят называть свою прежнюю столицу. Стамбул и сейчас не утратил былого обаяния, принесшего ему славу «третьего по красоте города мира».

Широкий поток мчащихся машин пронес нас мимо высоких мечетей к гавани, где между стенами торговых домов высятся мачты гигантских океанских лайнеров, прокатил по Галатскому мосту над бухтой Золотой Рог и привел наконец к воротам рыбного рынка, раскинувшегося невдалеке от того места, где причаливают паромы.

Мы перевели дух. Стамбул — пленительный город, но он требует огромного напряжения сил. Мы едва успевали впитывать в себя впечатления. Уличный шум сливался с грохотом самолетов, постоянно кружащих над городом, и превращался в сплошной утомительный гул. Бросались в глаза яркие, кричащие рекламы, установленные вдоль улиц и вывешенные на фасадах домов.

Мимо проносился поток пешеходов: туристы в модных летних костюмах, оборванные носильщики, в три погибели согнувшиеся под тяжелыми тюками, торговцы фруктами, продавцы напитков и нищие. Упрямый осел, подгоняемый ударами палки, остановился как раз на перекрестке и на несколько минут задержал все движение. У полицейского-регулировщика из-под пробкового шлема ручьем лился пот. Ветра почти не было, а термометр показывал 45 градусов в тени.

Ночное происшествие

Стамбул напоминал большой военный лагерь. В центре города на всех перекрестках стояли тяжелые танки. Перед университетом патрулировали пулеметчики. Все банки были закрыты, и лишь после долгих поисков нам удалось найти торговца, согласившегося принять иностранную валюту. Гостиницы были переполнены. В бюро обслуживания туристов нам порекомендовали разбить палатку на окраине города.

Лишь несколько сот метров отделяло нашу палатку от городских построек. Мы залезли в спальные мешки. На потолке палатки мелькали блики от автомобильных фар, так как мы расположились у самой магистрали, ведущей на север.

— Тише! Слышишь? — Рюдигер слегка приоткрыл вход в палатку. После многих ночей, проведенных под открытым небом, мы научились различать малейшие шорохи.