На мопедах по Африке - [49]

На следующее утро мы посетили все четыре классные комнаты. И здесь, куда ни войдешь, также образцовый порядок и чистота. На стенах висят таблицы, чучела змей и скорпионов, рядом стоит скелет верблюда. За партами коричневые кудрявые мальчики в интернатской форме цвета хаки. Они что-то усердно рисуют в своих тетрадях. То здесь, то там слышится тихое посапывание — признак того, что рисунок не совсем удался. Вообще же в классе царит мертвая тишина, никто не желает упустить что-либо из того, о чем говорит учитель. Но зато в перерыве ученики ведут себя весьма активно. И здесь играют в те же игры, которые мы знаем с детства: в прятки, в мяч, в салки.

За время путешествия у нас накопилось много впечатлений, но, пожалуй, лишь одно останется на всю жизнь: жадность к познанию у ребят африканских степей.

К нашему удивлению, мы не увидели среди учащихся девушек.

— Не забывайте, вы в арабской стране. Среди сельских жителей слишком глубоко укоренилось учение ислама, по которому женщина является лишь слугой мужчины. Даже в Хартумский университет первая девушка была допущена лишь в 1956 году. Но послать девушку в нашу школу кочевникам кажется просто неприличным.

Наш хозяин жмет нам на прощание руку.

— Когда вернетесь на родину, не забывайте, что здесь есть люди, которые борются за то, что у вас в Европе давно уже завоевано.

Мы садимся на мопеды, 120 маленьких суданцев кивают нам в знак прощания.

«Как чувствует себя ваш старший?»

Пограничный контроль в Эфиопии заключается в том, что нам выдают на руки документ, заполненный витиеватыми амхарскими буквами. Таможенный досмотр и проверка паспортов будут произведены в ближайшем крупном городе.

Эфиопия изумляет приезжего полным отсутствием дорожного покрытия. Если в Верхнем Египте наш путь пролегал через степи и пустыню, то здесь дорога проходит по щебню. И ехать по нему намного труднее, чем по песчаной тропинке степей. Горы все ближе придвигаются к шоссе, почти незаметно начинаются подъемы.

Вольфганг внезапно тормозит и, возбужденный, указывает направо:

— Смотри, вон две обезьяны!

К двум обезьянам вскоре прибавляется целое стадо. Животные с любопытством рассматривают нас. На некоторых самках, как маленькие наездники, сидят малыши. Мы пытаемся приблизиться, но обезьянам это не нравится. Они молниеносно бросаются прочь, и в кустарнике лишь мелькают их красные зады.

Издали приближается автомобиль. Опять начинаются догадки, какой стороной дороги пользоваться. Эритрея, северная часть Эфиопии, была раньше итальянской колонией, и поэтому мы пробуем взять вправо. Едущий нам навстречу водитель легковой машины тоже, видимо, не знает, с кем он имеет дело, и долго петляет туда и сюда. Мы обмениваемся озабоченными взглядами и сбавляем скорость.

Может быть, водитель свел излишне тесную дружбу с бутылкой арака — в Судане в транспортных судах нетрезвое состояние шофера за рулем признается смягчающим вину обстоятельством. Но шофер вдруг тормозит и останавливает машину посреди дороги. Дружески кивнув головой, он пропускает нас. Одним словом, первая наша встреча с машиной не вносит ясности. И лишь когда у следующего, на этот раз грузового автомобиля заскрипели тормоза, мы поняли, что в Эфиопии следует держаться левой стороны.

Проверка в таможне Тессенея длится меньше пяти минут. Стрелки часов говорят об этом коротко и ясно: в 11.55 мы вошли в управление, а в 12 часов начался обеденный перерыв.

Возле служебного помещения даже неопытный глаз сразу же различает воронку от бомбы среднего калибра и следы пулеметной очереди на штукатурке. Это говорит о многом. Снова и снова читаем в газетах сообщения о бандитских налетах на автобусы и перестрелках с полицией.

Осторожно расспрашиваем шофера грузовика, насколько безопасна дорога.

— В каждом автобусе и в каждом поезде едут вооруженные полицейские. Но вы, разумеется, не можете воспользоваться охраной. Если кто-нибудь захочет вас задержать и у него в руках будет оружие, вам лучше остановиться.

С двойственным чувством пускаемся в путь. На обочине дороги встречаем первых кочевников. Эти люди с дикими вихрами волос, заплетенных на затылке в несколько кос, выглядят довольно фантастично. На поясе висит широкий меч, через плечо — копье со стальными крючьями. И это оружие — отнюдь не для украшения, ибо еще жив закон родовой мести, частенько возникают споры и из-за колодцев.

Мы глушим моторы и сходим с мопедов. С дружеской улыбкой приближаемся к группе и этим сразу же многое выигрываем: темные лица кочевников заметно светлеют. Первый контакт установлен.

Вежливо спрашиваем о здоровье старшего сына — традиционное приветствие старых времен. В арабской семье продолжателю рода придается особое значение. Он унаследует верблюдов отца и станет во главе рода. Справиться о старшем сыне — это значит оказать арабу особую честь. И уж, конечно, никогда нельзя спрашивать о женщинах. Жена — частная собственность мужчины, и посторонний не должен ею интересоваться.

Однако чем дальше мы продвигаемся на Восток, тем слабее становится арабское влияние. Народы тигре и амхара в нашем понимании более передовые. Им, как потомкам царя Соломона (так они себя охотно называют) и как коптским христианам, чужды фанатизм и учение ислама. У женщин лица открыты, и они пользуются равными правами с мужчинами.