На международном аукционе - [2]

- Простите, господа, я сказал все, что мог. Больше времени для вас у меня нет. Кое-что надо подготовить к этой поездке, - и не уточнив, что именно, он развел руками. - А времени в обрез - две недели.

Репортеры удалились...

2

Величественное здание музея этнографии и художественного промысла занимало полквартала. Построено оно было в конце XIX века и являло собой не худший образец венского псевдоренесанса; огромные окна, верхняя часть которых застеклена витражами, красивая лепнина, над тяжелой двустворчатой металлической входной дверью небольшая ниша с фигуркой Божьей Матери, ребристый купол над зданием венчал бронзовый святой Георгий Змееборец, поражавший гада копьем. Пол в большом, как зала, холле был устлан белыми мраморными плитами, влево и вправо дугой уходили вверх широкие мраморные лестницы; там, на втором этаже, и начинались экспозиции музея. В глубине же здания, на третьем этаже, размещались кабинеты дирекции, научных сотрудников, канцелярия. Великолепие холла портила фанерная конторка, где сидела вахтерша, продававшая по совместительству входные билеты.

В начале седьмого вечера вахтершу обычно сменял сотрудник вневедомственной охраны. Вдвоем они обходили все залы, включали сигнализацию, вахтерша уходила домой, а охранник, заперев изнутри входную дверь, оставался до утра, включив сигнализацию и на входной двери.

Так было и в этот раз.

- Сотрудники все ушли, - сказала вахтерша. - Ключи на месте, - она указала на висевшую доску с ячейками, где покоились ключи от кабинетов. У себя только Гилевский. Он обычно уходит после семи. Спешить старику некуда, одинокий, - она собрала свою сумку и попрощалась.

Без четверти восемь охранник запер входную дверь, ключ оставил в замке, сигнализацию включать не стал, поскольку в здании находился еще один человек - Гилевский, выложил из большого пластикового пакета еду и термос с чаем. Прошло еще полчаса. Ему не терпелось, хотелось основательно все запереть, сесть за свежий еженедельник "Экспресс", почитать, затем поужинать, дочитать "Экспресс" и, наконец, улечься на старый кожаный диван с продавленными подушками, стоявший в глубине холла за каморкой. Он медленно поднялся по широким лестничным маршам на третий этаж, прошел по коридору, свернул в безоконный, обычно сумеречный, а сейчас вообще темный закоулок, ведший к двери кабинета Гилевского. Он помнил, что перед дверью есть еще три ступеньки, осторожно, чтоб не промахнуться, шаркая, нащупал их ногой, и приблизившись к двери, постучал. Но никто не отозвался. Постучал сильнее и выждав с минуту, приоткрыл дверь, на которой висела табличка "Посторонним не входить..."

Говорят, "засиделись допоздна". Но к людям, работавшим в этом здании, подобная фраза отношения не имела, поскольку рабочий день здесь длился столько, сколько нужно было начальству и делу. А называлось это здание "Областное управление внутренних дел". В половине девятого вечера в одном из кабинетов сидели двое: заместитель начальника управления полковник Проценко и старший оперуполномоченный майор Джума Агрба. Уже были подведены итоги дня. Проценко сказал:

- Ты что себе думаешь, Джума? Ты хоть в зеркало смотришься? Погляди на себя в профиль! Отдадим приказ: у входа в управление поставить весы, каждый раз Агрбу взвешивать, каждый день он должен убывать на полкилограмма. Ты посмотри на свой живот! Разве это живот сыщика?! Это же брюхо беременной на седьмом месяце!

- А что я могу поделать? Это от мамалыги, - оправдывался Агрба, непроизвольно погладив свой живот под желтой сорочкой, вывалившийся поверх брюк. - Вы когда-нибудь мамалыгу ели? Я вас угощу, сам делаю, пальчики оближите, товарищ полковник.

- Хочешь, чтоб и я сравнялся с тобой? - усмехнулся Проценко. - Ты за сколько бегаешь стометровку?

- Уже забыл. В нашей работе в задницу спидометр нужен не стометровки считать, а десятки километров, сами знаете.

В это время зазвонил телефон. Проценко снял трубку:

- Слушаю... Проценко... Так... Где?.. Так... Когда? Хорошо... Кто сообщил?.. Понятно, - он положил трубку, повернулся к Агрбе: - Труп, Джума. Выезжай. Музей этнографии и художественного промысла. Там уже кто-то из райотдела есть.

- Тогда я зачем?

- Труп-то не бомжа. Профессор Гилевский.

- Вот вам внеочередная сегодня моя стометровка, - поднялся Агрба, подтягивая брюки, тщетно пытаясь втиснуть в них живот.

Звонок дежурного по прокуратуре застал прокурора следственного управления Михаила Михайловича Щербу за ужином. Дожевывая кусок вареной говядины, он приговаривал: "Да... да... Понятно...", в такт словам кивая головой, затем ответил дежурному:

- Дайте-ка подумать... Скорик в командировке в Песчанском районе, там убийство... Войцеховскому позвонили?.. Хорошо... Вызывайте Паскалову... Кто из судебных медиков? Котельникова?.. Хорошо, связывайте всех... Милиция знает?.. Я приеду минут через сорок, - он повесил трубку.

Час назад он только пришел с работы, уставший, издерганный за день грузный пожилой человек. Едва успел поужинать... На тебе - труп... Что там? Убийство? Самоубийство? Несчастный случай? Инфаркт, инсульт?.. Конечно, хорошо бы Скорика туда, но он в районе... Паскалова новенькая, малоопытная... Ну, а как становятся опытными? Виктор Скорик тоже пришел из городской прокуратуры в областную еще зеленым, поднаторел...