На мели - [29]

Глава 8

– Он уехал? – спросила Рей.

– Уже проделал полпути назад.

– И сильный шторм не удивит команду, не испугается отва-а-а-жный капитан! – снова заголосила она и, переведя дух, тихо продолжила:

– Он проснулся, когда я пыталась перебраться на плот. Пришлось начать петь и объявить, что пора отправиться в яхт-клуб и посмотреть, открыт ли бар. Кажется, удалось его одурачить. Во всяком случае, он решил успокоить багамского соловья и сам привез меня сюда, вместо того чтобы связать на ночь.

– Можете дать мне по физиономии, – сокрушенно сказал Ингрем, – или подождать с этим до завтра, если хотите. Я-то все принял за чистую монету.

– Если вы подумали, что я здорово набралась, то были недалеки от истины. Пришлось выпить море рома, даже если учесть, что часть я вылила. А Моррисон, наверное, в детстве сосал ром, а не материнское молоко.

– Вы остались, чтобы увести плот?

– В принципе, да. Я рассчитывала, что мы могли бы добраться на нем до побережья. Но еще мне надо было покопаться в вещах Айвса, оставленных в нижних каютах.

– Вы выбрали не самый легкий способ.

– Но и не такой уж опасный. Набрасываться на меня эти парни не стали бы. Во всяком случае, Руис. Насчет Моррисона я, правда, не была уверена, но рискнуть стоило. В конце концов, Ингрем, я не юная невинная девушка с отдаленной фермы, мне тридцать четыре, и я дважды была замужем. Проигрыш в этом случае отнюдь не смертелен.

– Моррисон в конце концов отстал от вас?

– Да, около полуночи. К этому времени у меня иссяк запас всяческих трюков, а никаким дзюдо я не владею, поэтому пришлось сказать, что меня ужасно тошнит, и запереться в этом.., не знаю, как правильно назвать.

Ингрем усмехнулся в темноте:

– В гальюне.

– Ага, значит, в гальюне. Во всяком случае, когда этот тип остыл, я вышла и увидела, что он дрыхнет в кокпите. А вот с Руисом было сложнее. Вернувшись от вас и затащив плот на палубу, он взял постельное белье и пошел куда-то на нос. Я не знала, заснул он или нет. Пробравшись на другой конец кокпита, мне пришлось переждать полчаса, затем на цыпочках подойти к тому месту, откуда его было видно, и тогда я убедилась, что он спит. Тут я спустилась вниз и начала обследовать каюты.

– Нашли, что искали?

– Нет. Конечно, это был не самый тщательный обыск, потому что я боялась надолго там задерживаться или зажигать слишком много света, но все же мне удалось обнаружить три чемодана, осмотреть их содержимое, но там не было ничего, что могло бы принадлежать Патрику. Два из них были явно Моррисона и Руиса, в них лежали их бумажники, но вот в третьем, в одной из кают с оружием, я не нашла ничего, кроме повседневной одежды, бритвенных принадлежностей и тому подобного. Судя по размеру, одежда могла принадлежать и Айвсу, но его бумажника там не оказалось, эти типы почему-то выбросили его за борт.

– Если только он не лежал в кармане хлопчатобумажных брюк, которые нашли в ялике, – возразил Ингрем. – Те два человека с “Дорадо” могли его взять.

– Об этом я тоже подумала, но мне почему-то кажется, что они этого не сделали. Помните, мне удалось переговорить с ними?

– А у вас есть хоть какие-то предположения, почему бандитам понадобилось уничтожить все, чтобы этого человека нельзя было опознать?

– Погодите минутку. Я не должна внезапно замолкнуть, это подозрительно, так что потерпите.

И она пронзительным голосом фальшиво запела:

– Когда ирландка улыбне-е-ется, похоже, что пришла ве-е-есна-а-а... – и, резко оборвав пение, весело сказала:

– Он подумает, что я упала или что вы чем-то в меня запустили.

– Так ведь теперь не имеет значения, считает Руис вас пьяной или нет.

– Нет, имеет, – возразила Рей. Она затянулась сигаретой, кончик ее разгорелся, осветив на миг прелестное лицо, на котором красовался огромный синяк. Оно, словно порок, влекло и отталкивало. “Еще немного, и я начну за ней ухаживать”, – подумал капитан.

– К чему это вы клоните? – спросил он.

– Мне не хочется, чтобы Руис понял, что я его обманываю. Он меня сильно презирает, пусть так и остается.

– Зачем?

– Наша единственная надежда – захватить его врасплох, пока Моррисон будет оставаться здесь, на островке. Вам ни за что на свете не удастся подойти к этому человеку сзади. Я наблюдала за ним весь день, он на редкость бдителен.

– И слишком крепок, чтобы его могла сбить с ног женщина, – парировал Ингрем. – Если Руис и выглядит хлипким, то только рядом с Моррисоном.

– Если все хорошо рассчитать, мне достаточно отвлечь его всего на три-четыре секунды. Ладно, оставим эту тему и поговорим лучше о Патрике. Что-то тут не сходится. Он был на яхте. Парни сказали, что Айве утонул.

– А вы уверены, что он действительно был здесь? – спросил Ингрем.

– Определенно. Мне удалось разговорить Моррисона. Холлистер – это Патрик Айве, и никто другой. Он, правда, не сказал Моррисону свое настоящее имя, но практически признал, что он не Холлистер. И, конечно, громила понимал, что “Холлистер-Дайкс лэбораториз” – сплошная выдумка. Этот человек наплел Моррисону, что он – доктор медицины, который получил под зад от комитета по этике медицинской ассоциации какого-то штата за незаконный аборт. Вылитый Айве.