На Лазурном берегу - [92]

Карен вежливо улыбнулась, снова вспомнив о том, что за ней наблюдает Стью.

– Долго вы собираетесь пробыть здесь, мистер Прэгер?

Ведь он такой занятой. Карен и представить себе не могла, что столь деловой человек задержится на фестивале дольше, чем на пару часов.

Макс улыбнулся в ответ:

– Несколько дней.

– О Господи! – пробормотал Стью, отставив свой бокал и приобняв Карен и Макса. – К нам идет Абигейл Ньюэн. Это последнее удачное пополнение в рядах голливудских хроникеров. Ее уши, как локаторы, а авторучка смертоноснее змеиного яда. Надеюсь, вы понимаете, что я намерен пожертвовать собой ради вас двоих? – И, подмигнув им, Стью пошел навстречу журналистке.

Бизнесмен и актриса остались молча смотреть друг на друга. Макс первым прервал неловкое молчание.

– Еще раз здравствуйте, миссис Маерсон, – произнес он. – Или вы теперь предпочитаете, чтобы вас называли мисс Ричардс?

С ее лица сразу исчезла вежливая улыбка.

– Да, предпочитаю, – коротко уронила Карен, обдавая собеседника холодом.

Карен была еще красивее, чем Макс запомнил ее. Теперь, когда к актрисе полностью вернулось самообладание, Макс уловил в ней какую-то отчужденность, которой не заметил четыре года назад. Казалось, Карен не обращает внимания ни на великолепие обстановки, ни на постоянные вспышки фотоаппаратов, ни на откровенно восторженные взгляды, устремленные на нее.

– Простите, если причиняю вам неудобство, – наконец проговорил Макс. – Но другого способа встретиться с вами и не нарушить данного Джеку обещания я просто не придумал.

Карен взглянула ему в глаза.

– Значит, эту встречу устроили вы.

– Не совсем. Поскольку я один из инвесторов, Стью предложил мне поехать на фестиваль.

– Понятно. А финансирование фильма? Это тоже его идея? Или вы все еще пытаетесь найти способ, чтобы снова вмешаться в мою жизнь?

Ее слова больно укололи Макса. Вряд ли он это заслужил – впрочем, как бы то ни было, разговора сейчас явно не получится…

– Послушайте, – начал Макс, – Я хорошо понимаю ваши чувства, но здесь не очень удобно беседовать. Я знаю маленький джаз-клуб в Антибе, где можно было бы…

– Не думаю, – отрезала Карен, но, увидев, как фотограф нацелил на них свой аппарат, изобразила лучезарную улыбку. – Вообще-то сегодня я уже устала от общения. Доброй ночи, мистер Прэгер.

– Мисс Ричардс!

Она раздраженно вздохнула.

– Что еще?

Слова сорвались с его губ прежде, чем Макс успел опомниться:

– Вы всегда так бесчувственны, или вам доставляет удовольствие бить лежачего?

Краска бросилась ей в лицо.

– Что вы сказали?

Удостоверившись, что репортер оставил их в покое, Макс тихо продолжил:

– Четыре года я пытаюсь извиниться перед вами. Но вы никак не позволяете мне сделать этого. Что ж, я отнесся к этому со всем уважением. Выполняя свою сторону договора, я, как вы и просили, оставил вас в покое. Но не кажется ли вам, что вы слишком далеко зашли? Может, стоит меня хотя бы выслушать? А вдруг вас ждет приятный сюрприз? А вдруг окажется, что в конце концов я не такой уж и злодей?

В ее глазах вспыхнул огонь, которого вполне хватило бы на большой фейерверк, устраиваемый в День независимости. Однако Максу уже было все равно. Хорошо или плохо, но он все-таки добился от нее ответа.

– Мистер Прэгер, – промолвила Карен с удивительным хладнокровием, – прежде всего только мне решать, насколько далеко, по вашему выражению, я зашла. Впрочем, ради Стью Вагнера – равно как и ради моих коллег-актеров – я не собираюсь впутывать в дело наши с вами отношения. Однако чтобы вы не льстили себя напрасной надеждой, должна предупредить вас: сколько бы денег вы ни вложили в «Карнеги пикчерс», обедать с вами или развлекать вас каким-либо другим образом я не намерена. – Карен немного помолчала, будто ждала возражений, но поскольку их не последовало, добавила: – Такой ли вы злодей, как кажетесь, или нет, меня совершенно не интересует.

Макс улыбнулся. Гнев этой удивительной женщины нравился ему гораздо больше, чем холодное равнодушие.

– Теперь, когда вы мне все это высказали, – нерешительно предложил он, – быть может, мы все-таки станем друзьями?

На мгновение ее глаза, казалось, потеплели, а губы тронула неуловимая улыбка. Но это выражение – то ли истинное, то ли возникшее лишь в его воображении – тут же исчезло.

– Всего хорошего, мистер Прэгер. – Передав бокал проходившему мимо официанту, Карен кивнула и ушла, оставив за собой аромат лимона и жасмина.

Макс следил, как она двигалась от одной группы гостей к другой, останавливалась, чтобы с кем-то поговорить или позволить себя сфотографировать, и с ее лица не сходила обворожительная улыбка… Он не мог бы сказать, что испытывал к Карен четыре года назад. Просто не помнил. Встретившись же с ней сейчас, Макс был захвачен новой волной чувств. Чувств, совершенно ему незнакомых. Чувств, которые будоражили кровь и затмевали разум.

Теперь он увидел в Карен не только красавицу, которая могла бы утолить его страсть, а пленительную мужественную женщину, сумевшую преодолеть обрушившиеся на нее несчастья и стать хозяйкой своей судьбы. «Да, у Карен, – мрачно подумал он, – есть все основания ненавидеть меня».