На крыльях удачи - [81]

— Надеюсь, ты объяснишь, в чем дело.

— Да. Секундочку.

Дрейк дал знак помощникам. Те выпустили в воздух информационные сферы, подошли к стене, поработали отмычками и приподняли панель.

К потолку хозяйственного туннеля был подвешен гамак, в котором возлежала выпучившая глаза от испуга Киоко Асперсон. Над ее головой вертелись информационные сферы. Вокруг репортерши все было завалено награбленным добром. Да, места для гигантского алмаза тут явно не хватило бы. А на шее Киоко сверкало «Эльтдаунское Крылышко». Киоко подняла руку.

— Приветик, — беспомощно проговорила она.

— Босс, — сказал Грегор. — Вот про это я вам и собирался рассказать.

За Зутом бесшумно закрылась дверь переходной камеры воздушного люка — врата, отделяющие его от того мира, который он хотел покинуть, и ведущие в мир, его ожидающий.

Зут окинул взглядом пустую камеру и, испустив долгий вздох, постарался припомнить, все ли он сделал, не забыл ли чего, чтобы теперь спокойно расстаться с жизнью. И решил, что все его дела завершены. Диафрагма Зута дернулась от отчаяния.

Он вынул из кобуры бластер — при этом в кармане захрустел конверт с предсмертной запиской — и установил регулятор в положение «смертельно». Облизнул кончик носа, приставил дуло к виску под левым ухом. Сердце билось вяло, медленно.

До боли сжав веки, Зут мысленно, как того требовал ритуал, передал свою душу в руки Шестнадцати Активных и Двенадцати Пассивных Добродетелей, вызвал в воображении лицо леди Досвидерн, во имя которой он решил уйти из жизни. Образ возлюбленной получился нечеткий, расплывчатый — ситуация явно не способствовала качественной медитации. Зут выругался и попытался сосредоточиться. Образ стал отчетливее. Вот так-то лучше.

«Прощай, жестокий мир», — подумал Зут и уже готов был потянуть спусковой крючок, как…

У него за спиной отъехала в сторону дверь.

Зут от испуга взвизгнул и подскочил вверх на три фута. Сердце его забилось куда чаще, чем мгновение назад, когда он собирался покончить с собой. Обернувшись, Зут увидел Камисс и Жемчужницу — те стояли в дверном проеме, вооруженные пистолетами.

Жемчужница подмигнула Зуту:

— Думал, один управишься, герой?

Зут таращился на нее, не понимая ровным счетом ничего.

Жемчужница шагнула в камеру.

— Но ты не одинок, представь себе.

— Не одинок?

Зут решил было спросить, они-то с какой стати собрались расставаться с жизнью, но понял, что воспитанные хозалихи таких вопросов дамам не задают, и промолчал.

А Жемчужница расхохоталась:

— Ты, видать, решил всю славу себе приписать?

Лицо Зута отчаянно дергалось, он пытался развеять пелену, застилавшую его разум. В конце концов он изобразил на физиономии нечто вроде праведного гнева.

— Дамы, — требовательно вопросил он, — скажите, ради всего святого, что вам здесь нужно?

Жемчужница уже нажимала клавиши пульта управления воздушным люком.

— Мы здесь за тем же самым, за чем и ты, — буркнула она. — Не притворяйся наивным.

Крышка люка закрылась. Зут пялился на Жемчужницу во все глаза. «Все должно проясниться», — отчаянно думал он.

Камисс встала рядом с ним, положила руку ему на плечо и бережно обнюхала одно ухо.

— Спасибо вам, Зут, — сказала она. — Я рада, что вы с нами.

Зут отупело глянул на нее. Его диафрагму скрутило последним решительным спазмом.

— Пожалуйста, — только и сумел пробормотать он.

«Здравствуй, жестокий мир».

— Сейчас начнет вытекать воздух, — сообщила Жемчужница. — Включайте защитное поле.

Только тут Зут увидел, что и Перл, и Камисс — в тонких скафандрах, а у Жемчужницы поверх скафандра — ремень с саблями. Вот их окружило слабое свечение защитного поля, которое сохранит под своей оболочкой воздух для дыхания.

Аппаратура для создания защитного поля была вмонтирована в знаменитую куртку Зута — на всякий случай. Мало ли что может случиться — вдруг придется переплывать реку, а то и нырнуть в нее, а там полным-полно хищников. Зут, еще не до конца понимая, в чем дело, машинально включил защитное поле.

Собственно, он уже отказался от мысли уразуметь, что происходит, и решил последовать за дамами в надежде, что со временем все прояснится.

Пока он никакого облегчения не ощущал — одну только обескураженность.

— Отличная работа, Куусинен. Я у вас в долгу.

— И все за один день, ваша милость.

Роберта распахнула дверь, ведущую в ее номер, застыла на пороге и удивленно уставилась на телефонный пульт.

— Вы только посмотрите, сколько вызовов! — воскликнула она. — Теперь-то что происходит?!

— Да вы, мисс Асперсон, обычная воровка, — сказал Фу Джордж. — Я потрясен.

Киоко сунула руку в карман.

— Не такая уж обычная, — буркнула она. — Вот моя воровская лицензия. Прочтите и поплачьте.

Джефф прочел, отдал документ Майджстралю. Тот, посмотрев, уяснил, что лицензия была выдана три года назад Мичи К.Асперсон Имперской Спортивной Комиссией в лице ее представителя на Ковенбурге. Дрейк вернул лицензию хозяйке и обернулся к Фу Джорджу:

— Тебе знакомо это имя по чартам рейтинга?

— Да я третья снизу, — улыбнулась Киоко. — Мои дела пока большой известности не получили.

— Понятно, — кивнул Фу Джордж. — Вы решили передать Комиссии все записи скопом и в один момент взлететь на вершину рейтинга.