На крутых виражах - [26]

- Сомкнуть строй! - подал я команду.

Это требовалось сделать для достижения большей плотности огня. Когда расстояние между нами и вражескими самолетами стало предельно коротким, даже опасным, мы нажали на гашетки пулеметов. Нервы у гитлеровцев не выдержали, они резко свернули с боевого курса: одно звено - вправо, второе - влево. Когда мы развернулись для повторной атаки, заметили, что сзади к нам подходят "мессершмитты". Ну что ж, бой так бой! И в небе закрутилась гигантская карусель.

Немецкие летчики оказались довольно опытными, однако и среди нас не было зеленых юнцов. Погонявшись друг за другом, мы разошлись в разные стороны. Встретимся еще, померимся силами!

Возвращаясь в Телегино, я думал о том, что мы, пятеро советских летчиков, не смогли бы противостоять многократно превосходившему нас противнику без сплоченности, взаимной выручки, четкого взаимодействия. Каждый из нас был щитом для друга и мечом для врага. Анализировал я и тактику немецких истребителей. Активность они проявляли тогда, когда кто-нибудь из нас допускал ошибку и нарушалась слаженность в наших действиях. Хорошо, что мы быстро устраняли всякие шероховатости, в противном случае результаты этих двух схваток оказались бы иными.

На подходе к Ельцу, а точнее километрах в тридцати - двадцатипяти южнее города, мы обнаружили вражеский самолет Хе-126. Он шел встречным курсом на высоте около 1300 метров. Что делал лазутчик в нашем тылу - бомбил или фотографировал какой-либо важный объект? С какой бы целью он ни летал, уйти от нас не должен. Решено! На моем месте так поступил бы любой командир.

Летчик, пилотировавший Хе-126, перевел машину в набор высоты. Я понял его маневр: хочет добраться до облаков, скрыться и уйти от нас. До нижней кромки ему оставалось уже не более шестисот метров. Тогда я приказал звену Нестеренко отрезать противнику путь.

- Вас понял, - отозвался по радио Алексей и устремился на перехват "хеншеля".

Звено успешно справилось с поставленной задачей - заградительным огнем отсекло немецкому самолету путь к облакам. А мы с Александрюком, настигнув "хеншеля" над населенным пунктом Долгоруково, заставили его развернуться на 180 градусов и следовать на наш аэродром. Мы зажали его в огненные клещи, не позволяли развернуться ни влево, ни вправо.

Словно щука в сети, метался Хе-126, пытаясь вырваться из плена, однако всякий раз перед носом у него появлялась огненная трасса. Так мы вели его около пятнадцати километров, пока окончательно не прижали к земле. Убрав газ, вражеский летчик посадил машину на зеленое поле, прилегающее к оврагу. Мы видели сверху, как экипаж разведчика покинул машину и кинулся в укрытие. Короткими пулеметными очередями заставили бегущих залечь. А к ним уже спешили местные жители с граблями и вилами, мчался по дороге грузовик с красноармейцами. Участь экипажа Хе-126 была решена: война для него кончилась под Ельцом.

Не знаю, чем объяснить, но Георгий Подколзин решил уничтожить вражеский самолет. Он круто бросил свою машину вниз, но, видимо, не рассчитал и на выходе из пике зацепил левой плоскостью за крыло "хеншеля". Это произошло так неожиданно и быстро, что мою команду по радио о прекращении атаки Георгий уже не услышал...

Нелепая случайная смерть Подколзина опечалила полк. Землю, где жила в оккупации мать Георгия, мы освобождали уже без него...

В целях предотвращения таких неоправданных потерь командование части организовало на специальной площадке, неподалеку от аэродрома, тренировку летчиков в стрельбе по наземным целям. Руководитель полетов по радио своевременно напоминал истребителям, какой должен быть угол пикирования, в какой момент начинать вывод машины из пике. Тренировки закончили после того, как все без исключения летчики хорошо научились стрелять по наземным целям.

Глава пятая.

Орловское небо

К середине августа 1942 года закончились оборонительные бои войск Брянского, Юго-Западного и Воронежского фронтов против наступавших немецко-фашистских армий. Подвижные части противника заняли западную часть Воронежа. Линия фронта сначала стабилизировалась на рубеже Коротыш, Крещенка и далее, от Воронежа до Коротояка, по донскому берегу. Затем враг протаранил нашу оборону, и нам пришлось отойти на верхнее и среднее течение Дона.

Следует отметить, что советские войска оборонялись активно, на отдельных участках переходили даже в контрнаступление. Так, 17 августа части 6-й армии Воронежского фронта форсировали реку и на правобережье, севернее Коротояка, захватили плацдарм. Испытывая постоянное давление с нашей стороны, противник боялся снимать отсюда свои войска для переброски под Сталинград и на Кавказ, где шли жаркие сражения.

Летчики, техники и младшие специалисты 171-го истребительного авиационного полка с обостренным вниманием следили за сообщениями печати и радио о событиях на главных фронтах. Впрочем, нас радовал каждый успех советских войск и огорчала любая их неудача. Ведь война всюду громыхала на родной земле.

Я и мои однополчане, являясь, по существу, рядовыми воздушными бойцами, многого, конечно, не знали. Мы были хорошо осведомлены о действиях своей части, имели представление о событиях дивизионного масштаба. А обо всем, что находилось за пределами нашего личного участия, мы знали столько же, сколько было известно каждому воину Красной Армии.