На краю света - [20]

Наконец язык загипнотизированного стал заплетаться, голос потерял силу. Таита положил руку ему на лоб, холодный, как могильная плита.

– Успокойся, Деметер, – прошептал египтянин. – Спи. Оставь свои воспоминания былому. Вернись в настоящее.

Старец вздрогнул и расслабился. Он проспал до заката, а проснулся естественно и спокойно, будто с ним и не происходило ничего необычного, и чувствовал себя окрепшим и свежим. Он с аппетитом поел принесенных Таитой фруктов и попил кислого козьего молока; их спутники тем временем сворачивали лагерь и грузили на верблюдов шатры и поклажу. Когда караван тронулся в путь, Деметер почувствовал себя достаточно сильным, чтобы пройтись немного рядом с Таитой.

– Какие воспоминания исторг ты из меня, пока я спал? – поинтересовался он с улыбкой. – Я ничего не помню, поэтому, должно быть, ты ничего и не узнал.

– Ты присутствовал при закладке фундамента Этеменанки, – сообщил Таита.

Деметер застыл на месте и ошарашенно уставился на него:

– Я тебе такое сказал?

Вместо ответа Таита привел несколько реплик, воспроизводя голоса и языки, услышанные от Деметера во время транса. Деметер понял каждое выражение. Ноги у него вскоре устали, но энтузиазм только рос. Он забрался в паланкин и растянулся на матрасе. Таита ехал рядом, и беседа магов продлилась всю ночь напролет. Наконец Деметер задал вопрос, главный для них обоих:

– Говорил ли я про Эос? Смог ли ты обнаружить какие-нибудь сокровенные воспоминания?

Таита покачал головой:

– Я старался не встревожить тебя и не спрашивал напрямую, а позволял твоим воспоминаниям течь своим чередом.

– Как охотник со сворой собак, – сравнил Деметер и сухо хохотнул. – Берегись, Таита, как бы в погоне за антилопой ты не поднял львицу-людоедку.

– Твои воспоминания простираются так далеко, что обнаружить в них Эос – все равно что пересекать безбрежный океан в поисках некой особой акулы среди великого их множества. Можно провести еще целую жизнь, прежде чем мы случайно наткнемся на твои воспоминания о ней.

– Тебе следует направить меня на нее, – без колебаний предложил Деметер.

– Я беспокоюсь о твоем здоровье, если не о самой жизни, – возразил Таита.

– Отправим свору псов по следу этим утром? На сей раз ты можешь дать им почуять запах львицы.

Остаток ночи они провели в тишине; каждый погрузился в свои мысли и воспоминания.

При первых лучах зари путники добрались до крошечного оазиса, и Таита велел устроить привал среди финиковых пальм. Пока ставили шатры, погонщики покормили и напоили животных.

– Деметер, не желаешь ли ты немного передохнуть, прежде чем мы предпримем следующую попытку? – спросил Таита, едва маги остались наедине в главном шатре. – Или ты готов приступить немедленно?

– Я отдыхал всю ночь и готов начать сейчас.

Таита внимательно посмотрел на него. Лицо старца выражало спокойствие, взгляд выцветших глаз излучал безмятежность. Таита поднял амулет Лостры.

– Твои веки тяжелеют. Сомкни их. Ты чувствуешь покой и безопасность. Твои члены тяжелеют. Тебе очень удобно. Ты слышишь мой голос и ощущаешь, как на тебя нисходит сон: благословенный, глубокий, исцеляющий сон…

Деметер погрузился в транс быстрее, чем во время первой их попытки, – он становился все более восприимчивым к внушению Таиты.

– Есть гора, изрыгающая дым и пламя. Ты видишь ее?

Мгновение Деметер лежал совершенно неподвижно. Губы его побледнели и задрожали. Потом он резко мотнул головой:

– Нет горы! Не вижу я никакой горы! – Голос у него стал хриплым и надтреснутым.

– На горе живет красивая женщина, – настаивал Таита. – Самая прекрасная на свете. Ты видишь ее, Деметер?

Деметер задышал часто, как собака, грудь его раздувалась, подобно кузнечным мехам. Таита чувствовал, что теряет его: пациент сражался с трансом, пытаясь вырваться из него. Он понимал, что это может стать их последней попыткой – следующую старец едва ли переживет.

– Ты слышишь ее голос, Деметер? Улови сладкую мелодию ее слов. Что говорит она тебе?

Теперь Деметер боролся с невидимым противником, катаясь по матрасу. Колени и локти он прижал к животу, свернувшись в шар. Затем руки и ноги его вдруг вытянулись, а спина выгнулась колесом. Он залопотал что-то как безумный, забормотал и захихикал. Деметер стиснул челюсти так, что один из зубов раскрошился; он выплюнул обломки вместе с кровью и слюной.

– Успокойся, Деметер! – Тревога закипала в Таите, как вода в котелке. – Лежи смирно! Тебе больше ничто не угрожает.

Деметер задышал ровнее, а потом вдруг выдал длинную тираду на известном только посвященным языке тенмасс. Слова его были странными, но тон – еще страннее. Звучал голос уже не древнего старца, а молодой женщины, приятный и мелодичный. Такой музыкальности речи Таита не слышал никогда.

– Огонь, воздух, вода и земля, но господин им огонь, – говорила она.

Каждый плавный переход интонации отпечатывался в мозгу у Таиты. Он понимал, что никогда не сможет забыть этот звук.

Деметер снова упал на матрас. Тело его обмякло, сомкнутые веки трепетали. Дыхание выровнялось, и грудь перестала бурно вздыматься. Таита испугался, что сердце старца не выдержало, но, припав ухом к ребрам, услышал тихий размеренный стук. Он с облегчением осознал, что Деметер пережил потрясение.