На Краю - [37]

— Сколько живу на Краю, первый раз вижу, чтоб ради поимки пиратов целую планету блокировали! — раздался уверенный бас.

Я оглянулся. Пожилой мужик в капитанском кителе всем своим видом выражал возмущение.

— А чтобы пираты на планете окопались и в полицейских стреляли, это вы слышали? — спросил я его.

Он с удивлением посмотрел на меня и покачал головой.

— И я нет.

То ли еще будет, почему-то подумалось мне.

6.

Три дня спустя я встретил на космодроме приятеля, штурмана с крупного торгового звездолета.

— Слыхал, что случилось на Самсоне? — спросил он меня. — Мы как раз оттуда. Улетели сразу, как только начали пропускать через кордон. Полиция там настоящую бойню устроила. Человек десять застрелили, я слышал.

— Пиратов-то захватили?

— А хрен их знает. Погибшие в основном мирные жители.

Я представил себе, какой фурор произведет рассказ штурмана в баре, и присвистнул.

— Сколько ты будешь выжидать? — спросила меня Вики, едва я переступил порог ее номера.

— Мне страшно отсюда улетать, — честно ответил я. — Всё время кажется, что я вернусь на пепелище. Обнаружат здесь завтра гнездо пиратов и контрабандистов — и привет.

— А твое присутствие что-то изменит? Или ты жаждешь встать на сторону борцов за свободу и справедливость?

— Нет, — я мотнул головой. — Мне с ними не по пути. Мне, похоже, скоро во всей Галактике будет некуда деться.

— Что-то я тебя совсем перестала понимать, — Вики насмешливо прищелкнула языком. — Ты же вроде этого хотел. Чтобы Союз не лез в твои дела, не метил младенцев печатью, не мешал Краю жить по своим законам. Смотри, как это близко и реально. Так давай, сражайся за это.

— Не хочу, — тихо ответил я. — Я знаю, чем заканчиваются революции. Бравые победители повесят на себя ими же придуманные медали. Вместо пиратов будет какая-нибудь Армия Края Галактики. Вопрос «А что ты делал, когда мы боролись за свободу?» станет самым популярным. И нетрудно догадаться, каким будет самый популярный ответ. Да, я не хочу, чтобы здесь все стало, как в Центре, где все следят за всеми, а полиция контролирует каждый шаг. Но мне не нужен свободный Край, где бывшие пираты будут бряцать медалями и хвастаться участием в освободительной борьбе. Я не собираюсь сражаться на стороне пиратских кланов и контрабандистов, которые устали копить деньги и захотели стать героями!

— Что же ты собираешься делать?

— Не знаю, — честно ответил я.

Хуже всего было то, что мне не у кого было спросить совета. Всех моих приятелей на Онтарио, похоже, захватил психоз освободительной борьбы, и с каждым днем симптомы этого психоза становились все заметнее. Люди словно не понимали, что все происходящее — вовсе не игра, и за столь соблазнительные чужие идеи придется заплатить жизнью. Возможно, эти идеи даже казались им своими собственными. Я помнил, как это бывает. Мой отец умел убеждать людей в ценности своих идей. И к чему это привело?

Увы, я не мог никому этого объяснить. В лучшем случае на меня удивленно косились. «Тебя что, не достала союзная полиция?» Что мне было отвечать? Что как раз не достала? Что когда я возил контрабанду (а случалось это редко), то всегда знал, что нарушаю закон, а не сражаюсь за свободу? У меня было чувство, что у многих эти вещи перепутались в голове. Больше того, вдруг стало немодным их различать.

М-связь на этом фоне стала казаться мне чем-то незначительным, второстепенным. Я бы вообще забыл про поиски Анны Бовва, если бы новости постоянно не напоминали мне об этом. Полиция ставила на уши то одну, то другую планету. Пиратских провокаций было уже не нужно — Союз будто подыгрывал новоявленным революционерам.

На Краю Галактики становилось все более неспокойно.

И мне все чаще казалось, что это не случайность.

Наступало очередное утро, Вики бросала мне на экран очередное сообщение: «Ты решил что-нибудь?», получала отрицательный ответ и исчезала в городе. Похоже, наслаждаться жизнью у нее получалось все хуже. Неудивительно — смертный приговор продолжал висеть над ней. Я тоже чувствовал себя не вполне уютно. Наконец я отправил ей сообщение: «Приезжай. Я на "Птахе"».

Она примчалась немедленно. Я встретил ее внизу, у аппарели. В этом полушарии была поздняя весна, с близкого моря тянуло ветерком. Было удивительно тихо для крупного космодрома — никто не садился и не взлетал, нигде не раздавались звуки погрузки. Вики подошла ко мне.

— Ну? Зачем звал?

Я прислонился к обшивке, задумчиво уставился в небо и спросил:

— Кому в Союзе может быть выгодна эта заварушка, а, Вики?

— Вот ты о чем! — она усмехнулась. — Дошло-таки?

— А ты, выходит, и раньше догадывалась?

— Конечно.

— И молчала.

— Ждала, когда ты сам додумаешься. Иначе ты бы не поверил.

— Теперь поверю, — я вздохнул. — Значит, мне не кажется, что этими зверствами полиция нарочно подливает масло в огонь. Посмотри вокруг. Люди словно умом тронулись. А завелись бы они так, если бы не облавы, не эти десанты с расстрелами мирных жителей? Такое ощущение, что поиски Анны для кого-то — просто предлог. Или очень удачный момент, который упускать никак нельзя.

— Скорее всего, так и есть. Кто-то решил воспользоваться случаем. И этот кто-то, скорее всего, очень не хочет, чтобы Анну нашли живой. То-то полицейские тогда стреляли на поражение. М-да… — она зябко повела плечами.