На краю Чукотки, или Московский автономный округ - [10]

— Значит это, в Анадыре сейчас… 11 часов утра?

— Да, примерно… — сказала Вынтэнэ.

— Быстрота работы велика. Вчера только ты отправила репортаж. В час, когда у них ночь. Когда приходит на работу редактор твой?

— То есть?

— В какое время, обычно?… В котором часу?

— Около девяти, — сказала Вынтэнэ. — Иногда позднее.

— Вероятно, дел у него немало, также, — продолжил литвин. — Не думаю, чтобы репортаж твой первоочередным считался.

— Да нет, конечно! Для них главное — политика, экономика. Ну, жизнь звёзд…

— Как всегда, — заметил литвин. — Однако, уже в одиннадцатом часу редактор звонит в тоне таком. Быстрая работа сделана им.

— Действительно, странно? Чего он так взъелся?

— Видимо, взгляд твой опасен.

— Опасен?

— Полагаю, да. Чукотская власть боится такого.

— Но ведь я писала про мёртвую цивилизацию!

— Писала ты, что она убита чукчами.

— Ну, так…

— Опасно это официальной идеологии. Представь: вдруг завтра болгары-с-Волги заявят, что были цивилизованы?

— А это, разве, правда?

— Правда. Только об этом вспоминать не принято.

Вынтэнэ удивилась, но промолчала.

— А буряты были не менее развиты, чем чукчи. Даже более значительно. Представляешь, если об этом напишут?!

— Ну и пусть пишут! Кому от этого хуже?

— Как кому? А как же Единая Чукотская Отчизна? А как же старший чукотский брат? Он ж принёс свободу и цивилизацию отсталым дикарям?

— А зачем врать?

— Мне тоже не понять. У нас, литвинов, не так всё. Не говорим мы, будто лучше Киева. Русь от нас отделилась — её право. Жаль, безусловно. Но воевать за такое — нет! Теперь Киевская Русь — независима от Менска.

— Просто она большая, — сказала Вынтэнэ. — Вам бы с ней всё равно не справиться.

— А Жимойтия? — парировал Уладзь. — Много меньше она, чем Литва. И её мы отпустили. Насильно держать — нет, не хорошо!

— Знаешь… — сказала Вынтэнэ. — Я хочу съездить в Литву…

9. В Литву!

Дверь отворилась. В комнату вошло двое мужчин в штатском.

— Не двигаться! Чукотская служба безопасности!

Вынтэнэ попробовала набросить халат.

— Не двигайся, говорю!

Она закрылась руками.

— Где снимки?!

— Какие?

— Сепаратистские. И где чукчефобские тексты?!

— Слушайте, по какому праву…

Чеэсбэшник залепил ей пощёчину.

— Отвечай!

— Вот фотоаппарат, — сказал другой.

— Засвети плёнку, — приказал первый.

Товарищ выполнил поручение.

— Где напечатанные фотографии?!

— Можно я оденусь?

— После!

Второй чеэсбэшник вовсю разглядывал девушку.

— Что, интересно? — бросила та.

В ответ — новая пощёчина.

— Говорить только по делу! — скомандовал первый.

Уладзь вышел из ванны.

— Кто такой?! — обратился к нему второй чеэсбэшник.

— Не понимай чукотский, — сказал литвин.

— Чего?!

Уладзь ударил его в челюсть. От неожиданности, чеэсбэшник потерял равновесие. Следуюший удар уложил его на пол.

Первый отпрыгнул в сторону, но было поздно: литвин схватился за стул. Удачный бросок нейтрализовал противника.

— Звони нашим! — крикнул Уладзь.

Вынтэнэ набрала номер Вінцука и Хрысьці.

* * *

Чемоданы собрали минут за пятнадцать.

— Пасьнедаем пасьля, — сказал Вінцук. — Зараз галоўнае — выбрацца адсюль.

— Куда мы теперь? — спросила Вынтэнэ.

— Садимся мы в вертолёт, — пояснила Хрысьця. — Едем на автомобиле сначала.

— Што будзем рабіць з гэтымі? — она посмотрела в сторону туалета, где лежали связанные чеэсбэшники.

— Маю ідэю!

Уладзь открыл полулитровую бутылку.

Вынтэнэ узнала этот запах.

— Гарэлка?

— Именно она. Угощение сейчас им приготовим. Как шёлковые будут.

* * *

Они вышли из машины. Перед ними был аэродром. Хибарка, ржавый ангар, а дальше — вертолёты.

Перед ними стоял человек. Вынтэнэ узнала Кэленкеу.

— Далеко вы собрались? — сказал он.

— Экспедиция необходима срочно… — начал Уладзь.

— Экспедиция в Литву?

— Нет, нет, Тверской район…

— После нападения на сотрудников ЧСБ? — Кэленкеу улыбнулся. — Да не смотри на меня так. Я, брат, в курсе ваших приключений.

Уладзь напряг мускулы.

— А ты, я вижу, драться собрался? — Кэленкеу достал пистолет. — Глупо! Всё равно ведь ничего не выйдет.

— Вы тоже из ЧСБ? — спросила Вынтэнэ.

— Нет, я из Администрации. В этом-то вся разница…

— Чего Вы хотите? — спросил Уладзь.

— Вот вы как думаете? Ежели человек угнал вертолёт да перелетел с краденым за границу, то как это называется?

Литвины молчали.

— Уголовное преступление, — ответил за них Кэленкеу. — Чукотка вправе потребовать вашей выдачи. А особенно — вот её.

Он указал на Вынтэнэ.

— Поэтому не дурите и подпишите документ.

Он протянул листок бумаги.

— Что это есть такое?

— Договор об аренде вертолёта. Дата — позавчерашняя, оформим задним числом. А вот — ключи от 8-й машины. Вон она, возле ангара…

Беглецы не верили своим ушам.

— Вы не угонщики, а арендаторы, — пояснял Кэленкеу. — Кстати, платы с вас не возьмут. У вас ведь миссия гуманитарная. Это ведь как реклама нашему Округу.

— Почему помогаете Вы нам? — спросил Вінцук.

Кэленкеу обвёл их взглядом.

— Из-за её репортажа, — сказал он, кивая на Вынтэнэ. — Я хочу, чтобы его напечатали.

— Но почему? — вырвалось у девушки.

— Потому, что я тут родился. И мама у меня московитка. Я хочу, чтобы про нас знали правду!

Вынтэнэ подошла к нему.

— Спасибо… Спасибо большое…

— Что, анадырка? Уже не задираешь нос…

— Извините, что я тогда…