На коньках по Неве, или Мышь в рукаве - [16]

Слова аккуратными узорами ложились на лист. За свои шпионские труды Хоггет предвкушал немалое вознаграждение и совершенно не ожидал, что откуда-то к нему на стол свалится мышь в шубе. И уж тем более не мог он предположить, что мышь в шубе подбежит к чернильнице и опрокинет её, и чёрное озеро затопит и стол, и свеженькое донесение, и кюлоты Хоггета. Всё это произошло так быстро, что англичанин успел только завопить в голос, не обратив внимания на то, что колокольчик для вызова служанки зазвенел сам по себе. И служанка таки примчалась, увидела хозяина в чернилах и тоже завопила, что кюлоты пропали, что чернила не отстирать ничем и ни за что, и оба они, вопя, побежали вниз, в прачечную комнату, где стоял жбан с водой. Когда Хоггет, придя в себя, вернулся в кабинет, он увидел то, что поразило его гораздо больше, чем мышь в шубе: бесценный перечень русских кораблей исчез!

Тимка и Тинка ринулись вниз, но входная дверь была, конечно же, закрыта. Зато открытой оказалась маленькая дверца в глубине коридора, из которой до чутких носиков наших путешественников донеслись изумительные запахи. Не сговариваясь, мышата проскользнули в эту дверцу, а там…

Чего там только не было! В холодной кладовой Хоггет хранил съестные припасы.

— Это очень удобное место для наблюдения, — сказала Тинка, и у неё заурчало в животике.

— Да, — согласился Тимка, — отсюда мы сразу увидим, если кто-нибудь будет входить или выходить. А сейчас пора подкрепиться.

Мышат ждал поистине королевский ужин: английские сыры чеддер и чешир, копчёные колбаски и засахаренные фрукты. Уснули наши герои с туго набитыми животами. Но наутро стало понятно, что, хотя место для наблюдения за входной дверью выбрано отлично, открываться эта дверь и не думает. Мышата начали было паниковать, когда из-за большой дубовой бочки показались чьи-то усы. Появившаяся в кладовой крыса удивилась не меньше, чем Хоггет, увидев двух маленьких мышат в странных нарядах. Но общий язык был немедленно найден. Любезная крыса (а такие, поверьте, попадаются), закусив колбаской, вывела новых знакомых через подземный ход на улицу и даже подсказала, как быстрее добраться до Немецкой слободы.

ГЛАВА 13. Парик-разоблачитель

А что же наши конькобежцы? В гаснувшем свете зимнего дня компания увидела красивое здание, выходившее фасадом на Неву. Жёлтого цвета стены, скульптуры на крыше, ажурная ограда, колонны галереи… рядом с пристанью теснилось множество возков и саней, окна второго этажа празднично сияли.

— Тимка, а этот дворец красивее зимнего, где мы от метлы спасались, — шепнула Тинка.

— Всё-таки царь Пётр — очень необычный царь! На коньках катается, корабли строит, учебники пишет, а живёт скромнее своих подданных, — задумчиво сказал Тимка.

У парадного крыльца стояли привратники. Федя с Христиной, оставив салазки на пристани, сняли коньки, сунули их под мышки и решительно направились к крыльцу. Тимофей, с мышатами за пазухой, тоже поспешил следом.

— Милостивые судари, — сказал Федя и почтительно поклонился, — здесь находится Иван ван Блюмен, преподаватель Морской академии. Он в спешке позабыл важный документ, который должен был сегодня передать государю. Пропустите нас, пожалуйста, мы отдадим отцу бумагу да исчезнем.

Привратники смотрели недоверчиво.

— Где бумага? Я велю передать, — сказал один.

— Нельзя. Это тайная бумага, — сказал Федя, делая страшные глаза, — если государь узнает… Не сносить никому головы.

— Видите, нам даже через Неву на коньках пришлось ехать, так это срочно! — сказала Христина и показала коньки.

Видимо, привратники, как и Тимоха, железных коньков ещё не видали. Аргумент Христины сработал лучше Фединых уговоров.

— Идите, — махнул рукой первый привратник, — с чёрного хода.

— Спаси вас Бог, — все трое поклонились и побежали в указанном направлении.

Они оказались возле открытых дверей в кухню. Наружу вырывались пряные, сладкие, мясные, рыбные запахи. Дети скинули с себя верхнюю одежду, под неё убрали коньки и спрятались за массивной колонной. Слуги сновали из кухни к лестнице, пронося мимо на серебряных блюдах горы закусок: холодец, языки, селёдку, соленья, фрукты.

— Значит, гости на втором этаже. И царь Пётр Алексеевич, и батюшка там, — сказала Христина.

Беспокойство за отца придало Фёдору решимости.

— Пошли.

Они поднялась на второй этаж. Налево и направо тянулись две череды комнат, продолжавших друг друга. А народу! В каждой комнате кто-то сидел, стоял, смеялся. Здесь можно было увидеть и юных девушек, и почтенных старушек, щёголей в напудренных париках и мастеровых, не знавших, куда спрятать огрубевшие от работы руки, посольских модниц с завитыми буклями и бравых гвардейских офицеров… Гости ручейками перетекали из комнаты в комнату, иногда сливаясь в потоки. Становилось то тесно, то просторно. Где-то совсем рядом играла музыка, звенели бокалы, раздавались громкие приветственные возгласы.

— Как же нам батюшку отыскать? — всплеснула руками Христина.

— Давайте разделимся, — предложил Фёдор. — Я пойду направо, а ты с Тимофеем — налево. Главное — успеть сообщить, что список нашёлся, а там посмотрим…

И Фёдор устремился направо, в сверкающую многочисленными зеркалами анфиладу. Христина решительно шагнула туда, откуда доносилась музыка. Тимоха с мышатами за пазухой последовал за ней.