На каждом шагу стукач - [92]

…Винить всех людей, конечно, не стоит… Да я и сам во многом виноват. Как не вспомнить о преступлениях и адекватных им наказаниях…

…Генетический вред своему потомству можно нанести и непредумышленно, с помощью вполне благополучного во всех отношениях брака…

…Эгоизм, себялюбие, нарциссизм и некоторые другие черты у человека тоже могут иметь наследтвенную природу. А чем они лучше болезни?..

…А как рассматривать религиозный фанатизм? Не является ли он так же, как и любой другой фанатизм, разновидностью психического заболевания? Хорошо, что он, по крайней мере, не имеет генетической природы. А может быть, и плохо, ведь голову лечить труднее всего…

…К сожалению, наука ещё не способна решить множество социальных проблем, а её достижения, совершённые из благих побуждений, оказываются порой хуже любого, разработанного с её помощью, оружия…»

Содержание письма, а главное – его тон, вызвали у меня непонятное чувство беспокойства и даже тревоги. Не откладывая, я тотчас позвонил к нему домой, но услышал только короткие гудки. Долго после этого я сидел у телефона, но, наконец-то, дозвонился в госпиталь. Какие-то люди пытались говорить со мной на десятке разнообразных языков, которые я, к сожалению, не знал. Но вот из сумбура этой многоголосицы, напоминающей международную конференцию, выделился не очень уверенный голос, говорящий на английском языке.

– Если вы, сэр, будете говорить медленно, я попытаюсь вам ответить.

– О’кей, – сказал я. С людьми, владеющими симпл инглиш говорить ещё легче. – Скажите, плиз, не могу ли я поговорить с профессором генетики Гурамом Кисьянцем?

Длительная пауза ни о чем мне не говорила. Может быть, он вышел, или там не поняли мой вопрос. Я попытался повторить его, но более медленно и другими словами. Не помогает. Наконец, когда я уже собирался положить трубку, я услышал ответ. Тот же голос, на том же языке сказал:

– Вы меня слышите? Говорят, его уже нет.

– Как нет? Он что, выписался? Когда? – непроизвольно последовали вопросы.

– Его уже нет в живых. Он умер на прошлой неделе. Сердце не выдержало и тяжёлые ранения…

Дальнейший разговор терял всякий смысл… Я положил трубку и долго не мог прийти в себя. Смерть человека – это всегда потеря, но смерть близкого человека – это особенно тяжёлая потеря. Мы вроде и не родственники, и не часто встречались, но почему же эта утрата так подействовала на меня?

В моей жизни встречалось немало учёных, внёсших тот или иной вклад в науку, но почему-то всегда в подобной ситуации вспоминается не то, сколько он исследовал, изобрёл, руководил, объездил стран, а только его человеческие качества…

Но вот пришла жена.

– Что случилось? Почему ты такой хмурый?

– Давай выпьем.

– ???

– Давай выпьем, – повторил я, – Гурам Левонович умер. Помянем.

22 февраля 2003 г. Нью-Йорк

P.S. Нашествие нелегальных иммигрантов на европейские страны показывают по телевидению каждый день, а их поступки напоминают мне почему-то поведение модификантов. Не стала ли моя фантазия реальностью настоящего времени?

1 марта 2016 г. Москва

Телефонный терроризм (сокращённый вариант)

Телефонные страдания

Гигантский Боинг, на борту которого свыше трехсот пассажиров и двенадцать членов экипажа, вылетел из аэропорта в пункт назначения строго по расписанию. Прекрасная погода и благополучные проводы не предвещали ничего неожиданного. Казалось, что ещё часа полтора-два полёта, и долгожданные встречи, улыбки, цветы… Но ничего этого не было. Был только один звонок-приказ о прекращении полёта и посадке в ближайшем аэропорту. Пассажиры начали волноваться только тогда, когда шасси самолёта коснулись поверхности земли и всем приказали оставить свои вещи и срочно покинуть самолёт. Только некоторые из них поняли, что оказались они, мягко говоря, не в том месте…

А в аэропорту вовсю кипела работа. Спецслужбы с собаками методично очищали отдельные помещения, проверяя их на наличие взрывчатки. И только командир лайнера оставался спокоен, так как перед самой посадкой узнал, что эти «шуточки» снова, в который раз, связаны с телефонным терроризмом…

Можно, конечно, продолжить эту тему, добавив в неё несколько жизненных ситуаций, связанных с сорванным концертом в Линкольн-Центре, опозданием на важное совещание, на встречу с любимым человеком, уезжающим через пару часов далеко и надолго. Но лучше привести примеры из личной жизни. Они несколько реальней, теплей…

Началось всё опять-таки в Одессе. В студенческие годы. Море, солнце, парки, девушки… Ничего этого не было, по крайней мере в этот раз, а были родственники, которые жили на четырнадцатой станции Большого Фонтана. Изредка я заходил к ним для поддержания родственных отношений и обмена ничего не значащей информацией. Но то посещение запомнилось. Сразу бросилось в глаза, что мои родственники чем-то озабочены, но почему-то не хотят об этом говорить. Но в процессе беседы всё стало ясно…

Оказалось, что уже на протяжении нескольких недель, к ним домой звонит какая-то девица и, в зависимости от того, кто подходит к телефону, ведёт бессмысленные или, наоборот, очень продуманные разговоры. Так, например, тёте Бетти она говорит, что ей нужно обязательно встретиться с её мужем, Сергеем Ивановичем. Что эта встреча носит абсолютно интимный характер, не терпящий отлагательств, и так далее. Сначала тётя Бетти, как и полагается образованной женщине, пыталась объяснить этой незнакомке, что та ошиблась номером и клала трубку на место. Но через минуту очередной звонок от той же особы повторял все предыдущие слова. Теперь уже ей пытались объяснить, что по этому телефону найти Сергея Ивановича нельзя, так как здесь проживает другой человек, и зовут его Семён Исаакович. Но такое объяснение не устраивало эту самую мамзель.