На карте не значится - [20]

- Он, кажется, посмышленее Шакуна, - заметил Хенке.

- Смышленее вашего зубастого чурбана быть не трудно, - с издевкой сказал Реттгер. - Пусть будут вместе. Только запомните: когда придет пора срезать головы этим славянским насекомым, - вы мне доложите.

Реттгер опять перенес свое внимание на Борщенко:

- Майор, предупредите его, что он будет в команде охранников.

- Бугров! Будешь охранником! - перевел Клюгхейтер.

- Никогда ни одного выстрела я не совершу по заключенному! - твердо заявил Борщенко. - Это исключается!

Клюгхейтер посмотрел на Борщенко с изумлением.

- Это как же тебя понять? - спросил он, по-новому всматриваясь в лицо Борщенко. - Отвечай!

Борщенко почувствовал, что сорвался с роли, и стоял молча, не находя, как ответить.

- Что он говорил? - заинтересовался Реттгер, наблюдая за лицом Борщенко.

- Он говорил, что будет стараться, - коротко передал Клюгхейтер. - Но он отвык стрелять.

- Черт его знает что за странный агент! - удивился Реттгер.

- За время пребывания в советском тылу он не мог практиковаться в стрельбе, - пояснил майор. - Был все время в трудной обстановке…

- Аа-а… Ну тут он быстро восстановит свою прошлую практику. - Реттгер задумался. - Спросите его, майор, - не поручали ли ему следить за Рыниным?

- Никак нет, господин полковник! - несколько оправившись, ответил Борщенко.

- А ты хорошо его знаешь? - продолжал допрашивать Реттгер.

- Познакомился только на судне.

- Как он к тебе относится?

- Он мне доверяет.

Реттгер подумал и сказал:

- Прикажите, майор, чтобы завтра ровно к двум он явился сюда! Я попробую использовать его в разговоре с Рыниным. А сейчас пусть уходит - у меня от него заболела голова…

- Бугров! - повернулся к Борщенко майор. - Завтра в два часа дня ты должен быть здесь, А в восемь вечера явишься ко мне.

- Слушаюсь, господин майор,

- Повтори приказание!

- Завтра в два часа быть здесь, для разговора с Рыниным. А в восемь вечера - явиться к вам.

Майор загадочно посмотрел на Борщенко. Тот устал от долгого и трудного допроса и не заметил, как последним ответом выдал майору свое знание немецкого языка.

- Можешь идти!

_ Борщенко четко повернулся и вышел из кабинета,

В вестибюле его нетерпеливо поджидал Шакун.

^!- Ну как? - коротко спросил он, всматриваясь в лицо Борщенко. - Намылили голову? Ты аж вспотел весь!

Борщенко почувствовал, что еле держится на ногах. Он вытер пот с лица и, собрав все силы, засмеялся.

- Ну и работенку задал мне полковник! Пришлось башкой поработать и попотеть. Но зато, Федор, дело у нас с тобой будет! Я же тебе сказал, что со мной не пропадешь! Словом, - мы с тобой и здесь сумеем наладить житуху! Вот только не знаю, где я сегодня буду ночевать! В лагерь я больше не ходок. К дьяволу!

- Со мной в казарму пойдешь! - уверенно сказал Шакун. Попрошу нашего обера прикомандировать тебя к той же команде, где и я. Согласен?

- Идет! - согласился Борщенко. - Готовь мне место. А сейчас давай выйдем на свежий воздух. Упарился у полковника. Такая жарища!

НА ВЕРШИНЕ СКАЛЫ

На следующий день, с утра, Шакун водил Борщенко, уже переодетого охранником, по Центру, показывал и рассказывал, где что находится. Борщенко слушал и смотрел внимательно, и запоминал, запоминал. Все это нужно было для будущего…

Но вот, кажется, все осмотрено, а времени впереди, до явки к полковнику, все еще много.

- Куда дальше, Федор?

- А дальше пойдем сейчас в мое потаенное местечко. Есть тут у меня такое…

- Пойдем.

Они прошли к северному ущелью, по которому уходила дорога к эсэсовским казармам, и по каменному карнизу стали подниматься на вершину скалы. Карниз был такой узкий, что могучей фигуре, Борщенко было тесно и трудно. Он быстро устал и тяжело дышал.

- Ослаб ты, Павел, я гляжу, - говорил зубастый поводырь. - Но еще немного - и конец!

Они вышли на вершину, обогнули массивную каменную глыбу и оказались на небольшой уютной площадке, заросшей тощим лишайником. Импровизированная скамейка - широкая доска, пристроенная на двух камнях- придавала этому месту обжитой вид.

- Садись, отдыхай! - пригласил Шакун. - Тут моя конура… Хочется иногда укрыться куда-нибудь от нашей кутерьмы.

Усталый Борщенко тяжело плюхнулся на доску, которая затрещала под его тяжестью.

- Ты полегче, медведь, - озабоченно сказал Шакун. - Доски здесь - редкость. Эту я спер удачно, отодрал от уборной моего обера. Потихоньку притащил сюда, когда никого не оказалось близко… Уж очень здесь место удобное. В такой день, как сегодня, когда нет тумана, - все видно…

Действительно, остров просматривался отсюда очень хорошо. «Не больше пяти километров в поперечнике», - прикидывал Борщенко, стараясь запомнить расположение возвышенностей и очертания берегов.

Бухта была видна как на ладони, с пристанью и складами. Высокие скалистые берега хорошо защищали ее от океанских штормов. Шум прибоя доносился от прибрежных скал, как грохот от движущегося курьерского поезда.

- Так ты и не знаешь, Федор, где находится наш остров? - спросил Борщенко.

- Бес его знает. Спросил я как-то у своего обера, - он зарычал… Хотя… - Шакун пренебрежительно хмыкнул, - я думаю, он и сам не знает… А мне все равно где быть, лишь бы хорошо платили!