На карте не значится - [17]

- Выяснить это должен ты, Андрей!-твердо сказал Шерстнев. - Придется тебе и дальше понести свою тяжелую ношу - личину врага. Это необходимо во имя жизни товарищей…

Борщенко опустил голову.

- Ну как, товарищ Борщенко? Согласен?.. - спросил Смуров.

Борщенко медленно встал.

- Слова Василия Ивановича для меня - закон. Я согласен. Хотя боюсь: справлюсь ли я с такой ролью. Тяжкая она очень…

- Справишься, Андрей, - убежденно сказал Шерстнев.- Следи только, чтобы не прорвалась горячность. Предлагаю сейчас посоветоваться и наметить для Андрея линию поведения.

Смуров оживился и повел заседание в обычном для него деловом духе. Когда с вопросом о Шакуне было покончено, Смуров сказал:

- Есть еще одна большая задача для вас, Борщенко. Надо добиться разговора с помощником лаверфюрера по строительству - майором Клюгхейтером. Он может нам помочь. Вам придется поговорить с ним от имени комитета… Как вы смотрите, товарищи?

- Разговаривать с Клюгхейтером надо нашему комитету! - убежденно подтвердил Митрофанов. - Западные товарищи с этим не хотят торопиться. Поручим Борщенко…

Борщенко перестал возражать и угрюмо выслушал указания комитета относительно разговора с Клюгхейтером.

- Теперь у меня есть вопрос к вам, товарищ Смуров,- заявил Шерстнев. - Как вы думаете, почему задержали Рынина? Его судьба меня очень беспокоит.

- Трудно ответить на ваш вопрос, Василий Иванович. Кто он по специальности?

- Он - ученый.

- А конкретнее?

- Строитель. Эта сторона его специальности имеет секреты…

- А еще конкретнее можете что-либо сказать?

Шерстнев замялся. Потом добавил:

- Он специалист по подземным сооружениям.

- Больше не продолжайте, Василий Иванович. Все ясно. Немцы могли узнать об этой его специальности?

- Могли заподозрить по отнятому служебному удостоверению.

- Так… - Смуров в раздумье потер переносицу.- Не повторилась бы для Рынина судьба Андриевского.

- Кто такой Андриевский и какова его судьба? - забеспокоился Шерстнев.

- Андриевский - инженер-метртростроевец!

- А почему вы это так подчеркнули?

- Извините, Василий Иванович, я не успел еще вам сказать, что фашисты строят здесь секретную базу подводных лодок. Идут подземные работы, на которых они и «вырабатывают» нас до смерти. И они буквально охотятся за специалистами по подземным работам.

- Но что же случилось с инженером Андриевским?

- Его выдал провокатор. И вот уже больше месяца мы ничего о нем не знаем… Но он не работает. Стало быть,его терзают гестаповцы… И, стало быть, - он все еще держится, если уже не замучен насмерть…

- Рынина тоже не сломить, - заметил Шерстнев,- Я его знаю почти двадцать лет…

- А мы, Василий Иванович, очень сожалеем, что не можем связаться с Андриевским и дать ему директиву принять предложение Реттгера…

- Как вас понимать? - спросил Борщенко.

- В подземном управлении строительством у нас нет своих людей. А нам надо вывести эту базу из строя…

- Как же это можно сделать? - заинтересовался Шерстнев.

- Мы уже накопили большой запас взрывчатки. Но не можем подобраться к подземному сердцу адской кухни острова. Может быть, не поздно еще связаться с Рыниным?.. Подойдет он для этого?..

- Давайте обсудим ваше предложение, - согласился Шерстнев. - Борис Андреевич выдержанный и решительный человек. Поручим Борщенко связаться с ним, пока не поздно… Если удастся…

Быстро покончили и с этим поручением Борщенко и разошлись.

Было уже поздно. Приближалось начало нового каторжного дня - первого тяжкого испытания для бывшей команды «Невы».

РЫНИН ОТВЕРГАЕТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПОЛКОВНИКА

Обстановка в кабинете главного управителя острова, штандартенфюрера Реттгера, была суровой. Несколько простых стульев, и два деревянных кресла у широкого письменного стола - вот и все. Единственным предметом роскоши, резко бросавшимся в глаза, был чернильный прибор Реттгера. Но было ясно, что стоял он на столе не для практических надобностей, и не как украшение, а как символ…

В центре большой малахитовой доски, обрамленной по краям невысоким золотым парапетом, между хрустальных чернильниц в золотой оправе и с золотыми крышками возвышался на черном коне тяжелый рыцарь в золотых доспехах и с золотым оружием. Забрало его можно было открывать и закрывать, а на щите и плаще рыцаря чернел крест тевтонского ордена. Множество разнокалиберных карандашей и ручек лежало по сторонам от чернильниц, на лесенках из перекрещивающегося золотого рыцарского оружия.

Сейчас штандартенфюрер Реттгер сидел за столом и внимательно слушал доклад почтительно стоявшего перед ним оберштурмфюрера Хенке. Дослушав до конца, Реттгер снял трубку с телефонного аппарата.

- Инженер Штейн? Да, это я… Вам знакомо имя советского ученого Рынина?.. Так.., Даже встречались с ним на международных конференциях?.. Так… Дальше… Очень крупный специалист? Консультант по подземным сооружениям?.. Так-так-так!.. Дальше… Ну, ну!.. Очень интересно!.. И труды его читали?.. Ага… А он вас не знает?… Жаль… Все?.. Благодарю!..

Реттгер бросил трубку на рычаг и повернулся к Хенке.

- Рынин - это важный трофей. Прошу относиться к нему вежливо. Не трогать. И сейчас же доставьте его ко мне!

- Слушаюсь, господин штандартенфюрер! Разрешите выполнять?