На исходе последнего часа - [18]

– Нет, – наконец проговорил Петя, – не мог наш «Миша» просто так взять и в тайгу свалиться. Я на нем уже почти пять годков летаю. Ну да, мелкие неисправности были. Но чтобы лететь отказывался – такого не было.

Журавлев продолжал строчить.

– А что он вез-то? Спецгруз с приисков, как обычно.

– Я вот тебе дам «спецгруз»! Это секретная информация!

– Да ладно вам, дядь Саша. Об этой «секретной информации» каждая собака в Февральском знает.

– Скажу тебе по секрету, – покосившись на дверь и прикрыв рот ладонью, прошептал Журавлев, – скорее всего, из-за этого груза вертолет и пропал.

– Ну, – отмахнулся Петя, – это и так всем ясно. А много там золота-то было?

– Килограмм сорок песку и полтора – в самородках.

Петя присвистнул:

– Порядочно… А кто грузы проверял?

– Фомин, Коля.

Выйдя из милиции, Петя сразу же отправился на грузовой терминал аэродрома. «Поспрашиваю-ка я у этого Фомина, мать его за ногу. Может, следок какой покажется».

Поселок Февральский можно было пройти из конца в конец максимум за полчаса. Это был типичный таежный городок, построенный в середине шестидесятых и с тех пор почти не изменившийся. Площадь, с серым кубом здания городской администрации, бывшего поссовета, да черная статуя вождя мирового пролетариата, указывающего путь в светлое будущее, были, пожалуй, единственными его достопримечательностями. Все остальные постройки представляли собой ветхие, давно отжившие свой век хрущевки барачного типа, в тесных комнатушках которых ютились неизвестно зачем свезенные сюда со всех концов Советского Союза люди, их дети и внуки. Петя был коренным февральчанином. Он здесь родился, ходил в школу, теперь водил вертолет по окрестным населенным пунктам – в большинстве почти не отличавшимся от Февральского. Три года, проведенные им во Владивостоке, в летном училище, были единственным временем, когда он жил вне родного города.

По дороге Петя зашел в продмаг и приобрел бутылочку «Русской» – не с пустыми же руками идти.

Фомина он знал давно. Когда в начале девяностых Петя пришел работать на «Мишу» – так любовно пилоты называли вертолеты «Ми-8», – он уже был инспектором по полетам. Мужик он был свойский, выпить не дурак, так что в пропаже вертолета был вряд ли замешан. В его обязанности входило проверять грузы и следить за тем, чтобы на борту не было чего-нибудь легковоспламеняющегося и взрывоопасного.

Фомин, как обычно, сидел в своей каптерке и попивал чаек.

– А, Петюня, заходи, – ногой выдвинув табуретку из-под стола, сказал он. – Садись, сейчас чаю хлебнем.

– У меня кое-что получше есть.

Петя достал из брючного кармана бутылку и со стуком поставил ее на стол.

– О-о! – потирая руки, воскликнул Коля. – По какому случаю?

– День лесоруба. Отметить надо.

– Это точно.

Фомин достал из тумбочки два граненых стопарика, полбуханки хлеба, кусок колбасы и консерву – «Камбала в томатном соусе».

– Это ты хорошо придумал.

Настрогав колбасу и открыв банку с камбалой, Фомин разлил водку по стопкам:

– Ну, давай.

Будучи человеком таежным, Фомин ничуть не удивился неожиданному визиту Пети Осколкова, с которым его особые дружеские отношения не связывали. Пришел – значит, есть дело. Надо будет – сам расскажет, а не расскажет, тоже хорошо.

– Да-а, – сказал Петя после третьей, – Серегу пока не нашли. И главное, следов никаких.

– Значит, ты сейчас вроде как без работы?

– Да вроде как. Интересно, что с машиной могло произойти? Все было нормально. Движок в порядке. Голову даю на отсечение, что просто так вертолет отказать не мог.

Как обычно свойственно людям, приверженным к алкоголю, Фомин быстро опьянел. И теперь говорил мало, а по большей части молча смотрел на Петю затуманившимся взором.

– Я уж грешным делом думаю, а не свалил ли Серый с золотом?

Коля пожал плечами.

– Этого же на всю жизнь хватит. И еще внукам останется. А вертолет можно в озере каком-нибудь таежном затопить. Вовек не найдут. Как считаешь?

Фомин вздохнул и налил себе еще.

– Не думаю я, Петюня, что Серега на это способен. Он же был простой парень, трудяга. Кроме того, у него жена с дочкой остались. Неужели бы он их кинул? И потом, охранники…

Петя почесал в затылке:

– Тоже верно… Так что же, значит, он погиб?

– Видимо.

– Значит, это из-за золота. Кто-то специально испортил какую-нибудь деталь вертолета, ну, например, тот же стартер, он упал в тайгу, а они спокойненько забрали ящики с золотом и тю-тю.

Вместо ответа Фомин подлил в Петину стопку:

– Чего уж теперь говорить? Давай. За Серегу.

Выпили. С трудом поддев на вилку кусок колбасы, Фомин отправил ее в рот.

– Я тебе вот что скажу, Петя. Только смотри, об этом никому. Пока, во всяком случае.

Он неторопливо закурил «беломорину» и наклонился к Пете:

– Никакого золота на вертолете не было.

Осколков вмиг протрезвел.

– Как это?…

Фомин откинулся на стуле, любуясь произведенным эффектом.

– Я тебе говорю. Думаешь, я пьяный?

– Ага, – кивнул Петя.

Фомин помолчал, тяжело дыша и разглядывая пустую бутылку.

– Тогда иди за водкой.

– А может, хватит, Коля? День лесоруба мы уже отметили…

– Хорошо. Ну скажи, ты мне веришь? Не было там никакого золота. И никто об этом не знает, кроме меня. А если узнают – тоже не поверят. Да я и сам сначала не поверил.