На исходе ночи - [25]

Подошедший к столику бармен в малиновой жилетке и ярко-желтом фартуке без единого пятнышка молча поставил на стол два стакана с брогом, быстро убрал на освободившийся поднос пустую посуду и, так ничего и не сказав, даже не взглянув на клиентов, удалился.

Милейшее местечко. А по словам Ше-Марно, и цены здесь более чем умеренные. Так почему же посетителей мало? Пожилая пара, неспешно пережевывающая салат из водорослей с сим-сыром, и мужчина средних лет – положил на спинку стула локоть руки, в которой держит высокий стакан с розовым ликером, закинул ногу на ногу и, полуприкрыв глаза, слегка подергивает носком ноги в такт негромко звучащей музыке, – вот и все. Ше-Кентаро это показалось странным.

– Нам повезло, – словно угадав мысли Ону – в который уже раз! – сказал инспектор. – Порой здесь бывает так многолюдно, что хозяева выносят дополнительные столики. Вот только, – Ше-Марно усмехнулся и двумя пальцами взял с тарелки ломтик сим-ветчины, – я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь здесь танцевал. – Инспектор сунул сим-ветчину в рот и вытер пальцы о салфетку.

– Да, – невпопад ответил Ше-Кентаро.

Инспектор посмотрел на Ону удивленно, но комментировать его реплику не стал, поднял стакан с брогом и коснулся донышком края стакана, что стоял перед Ше-Кентаро:

– Давай.

Ше-Кентаро машинально поднял стакан и тут же поставил его на место.

– Нет, – поморщившись, качнул он головой. – Я больше не буду.

– Давай, – еще раз, с нажимом произнес Ше-Марно. – За то, чтобы всем нам дожить до рассвета!

Проигнорировать такой тост значило смертельно обидеть собеседника. Ше-Кентаро натянуто улыбнулся и поднял стакан.

Глядя на Ону поверх края своего стакана, инспектор поднес его к губам и сделал глоток.

Ше-Кентаро только слегка пригубил брог.

Пристально глядя на Ше-Кентаро, инспектор взял в руку вилку, медленно протянул ее и воткнул в кусочек сим-сыра.

– Я слушаю, продолжай.

– Что? – не понял Ону.

– Ты начал рассказывать о своей семье.

Ше-Марно наколол на вилку второй кусочек сим-сыра и откусил сразу от двух.

– Да?

Чтобы как-то скрыть растерянность, Ше-Кентаро тоже попробовал сим-сыр. Хотя, не исключено, что он уже закусывал им выпивку, просто в его воспоминаниях данный эпизод не сохранился. Точно так же, как и начало беседы «за жизнь» со старшим инспектором Ше-Марно. Сим-сыр оказался вкусным – острый, чуть кисловатый, с запахом дымка.

– И на чем же мы остановились? – не глядя на инспектора, как бы между прочим поинтересовался Ше-Кентаро.

– Ты сказал, что твои родители погибли, когда тебе исполнилось двенадцать, – напомнил инспектор.

– Да, – короткий жест кистью руки: ничего, мол, не попишешь, судьба. – На шестом большом цикле Ночи.

– Несчастливый цикл, – заметил Ше-Марно. – Статистика утверждает, что именно на шестой большой цикл каждой Ночи приходится наибольшее число самоубийств. Впрочем, – инспектор сделал глоток из стакана, – у шестого большого цикла Дня те же самые показатели. Именно к этому сроку неуравновешенную психику окончательно клинит, – Ше-Марно крутанул пальцем у виска. – Ну, а тот, кто через это проходит, живет себе дальше. Тебе, Ону, никогда не хотелось покончить с собой?

Вопрос был задан вроде как в шутку, но Ону все равно сделал вид, что не услышал его.

– Мои родители погибли в железнодорожной катастрофе, – с мрачным упорством произнес он. – Это не было и не могло быть самоубийством.

– А я разве что говорю? – повинно склонил голову инспектор.

Но Ше-Кентаро по-прежнему его не слышал.

– Поезд сошел с рельсов между Ду-Смарфом и Ду-Гор-Станом, – забубнил он, уставившись в тарелку с сим-сыром. – Погибли сто пятьдесят три человека. Об аварии тогда писали все газеты. У меня есть вырезки. И письмо с соболезнованиями от ва-цитика. Если нужно, я могу показать.

– Мне-то зачем? – недоуменно пожал плечами Ше-Марно.

Ше-Кентаро поднял на инспектора взгляд. Ону чувствовал, что от выпитого алкоголя его повело, но пока еще он мог держать себя в руках. Вот только разговорчивым сделался не в меру. Хотя в конечном итоге все зависит от того, у кого какая мерка. Ше-Кентаро вовсе не несло, он просто хотел разом выложить все, что, как он полагал, нужно было услышать инспектору.

– Ва-цитик лично выразил мне свои соболезнования, – повторил он. – В связи с трагической гибелью родителей.

Ше-Марно только бровями повел – вверх-вниз, неопределенно эдак. А что сказать-то – поздравляю, что ли? Или: прими также и мои соболезнования, которые, надеюсь, за давностью лет не утратили своей искренности и актуальности?

– А! – совсем уж как-то обреченно махнул рукой Ше-Кентаро. – Нашим родителям можно только позавидовать – они жили Днем, при свете солнца.

– Мы тоже увидим рассвет, – почти уверенно произнес Ше-Марно. – Сколько тебе тогда будет?

– Сорок три. – Ше-Кентаро подцепил на вилку кусочек вяленого сим-мяса и обмакнул его в соус.

– Мне – сорок восемь, – сообщил Ше-Марно. – Вся жизнь еще впереди.

– Да ну? – сделал вид, что удивился, Ону.

– А почему бы нет? – в тон ему отозвался инспектор. – Я, между прочим, собираюсь еще жениться и детьми обзавестись. Парочкой.

– Когда наступит рассвет? – скептически усмехнулся Ше-Кентаро.