На исходе ночи - [148]
Озадаченный Кучеренко молчал, не зная, как и что ответить. Собравшись с мыслями он мягко произнес:
— Леонид Павлович, так мы же милиция, такими делами не занимаемся. Вам лучше в музей обратиться.
— Милиция всем занимается, — со значением ответил священник.
— Кажется, Леонид Павлович, раньше вы о нас были несколько другого мнения.
Мардарь только вздохнул, снова полез за носовым платком, приложил его к полному округлому лицу и смущенно пробормотал:
— Вы уж извините, грешен… А икону в музей я сам отнесу.
Необычайный посетитель замолчал, что-то обдумывая.
— Ну тогда, Петр Иванович, я благодарственный молебен в храме отслужу… в честь милиции. Если вы, конечно, не возражаете.
— А чего мне возражать, святой отец, — улыбнулся подполковник, — дело ваше, мы в церковные дела не вмешиваемся.
Когда дверь за Мардарем затворилась, капитан с удивлением произнес:
— Занятный поп. Первый раз слышу, чтобы по милиции молебен справляли.
— И я тоже первый, — согласился Кучеренко, — только не поп, товарищ капитан, а священник. Такие вот дела, молодой человек.
И снова углубился в изучение лежащего перед ним уголовного дела. Оно только начиналось.
Талон к врачу
Рассказ
I
По своему обыкновению Борис Михайлович и в этот субботний день поднялся рано. Наскоро проглотил приготовленный женой завтрак, вышел в прихожую и потянулся за старенькой болоньевой курткой. Софья Львовна знала: эту куртку муж надевает всегда, когда садится за руль.
— Куда это ты с утра собрался на машине, и без меня? — с некоторой обидой спросила она.
Борис Михайлович мягко улыбнулся:
— Понимаешь, Софочка, забыл тебе вчера сказать. Техосмотр сегодня в ГАИ, но прежде надо привести в порядок машину, помыть и вообще… Тебе это неинтересно… Так что до свидания. К обеду вернусь.
Напрасно ждала к обеду своего супруга Софья Львовна. Не пришел он и к ужину…
Звонок заставил женщину вздрогнуть. Пока бежала к двери, успела подумать: это не муж — у него есть свой ключ. На пороге стояла дочь Клара, веселая, нарядная. Она ушла сразу после обеда в свой институт на вечер и ни о чем не подозревала. По озабоченному, расстроенному лицу матери Клара поняла: что-то случилось.
В эту ночь ни мать, ни дочь так и не сомкнули глаз, строя различные догадки, обычно со счастливым концом, и успокаивая друг друга.
А ранним утром Софья Львовна уже сидела в кабинете дежурного по Октябрьскому РОВД. Капитан молча выслушал взволнованный, сбивчивый рассказ растерянной женщины, предложил ей стакан воды, потом спросил:
— А теперь давайте по порядку. Только, пожалуйста, не волнуйтесь. Что сможем — сделаем. Но и от вас многое зависит, от ваших показаний. Постарайтесь вспомнить как можно больше. Нас интересуют детали.
Капитан говорил спокойно, деловито, доброжелательно. Это подействовало. Женщина взяла себя в руки; только, пожалуй, белый кружевной платочек, который она нервно теребила в руках, выдавал ее волнение.
Капитан взял лист бумаги, ручку и принялся составлять протокол, задавая интересующие его вопросы.
Софья Львовна, словно завороженная, наблюдала, как быстро бегает карандаш по белому листу бумаги, облекая ее рассказ в ровные фиолетовые строки. Это зрелище почему-то действовало успокаивающе, хотелось думать, что все обойдется.
«…Бершадский Борис Михайлович, — аккуратным почерком выводил капитан, — 1931 г. рождения, уроженец Леово, образование 7 классов, слесарь… Рост 171 см, среднего телосложения, волосы темные, лицо продолговатое… Особые приметы: на лбу и щеках небольшие шрамы. На большом пальце правой руки отсутствует ногтевая фаланга… Ушел в гараж по улице Керченской… Автомашина «Лада» бежевого цвета, номер 16—90 МДЯ…»
Карандаш остановился, и капитан задал очередной вопрос:
— Как был одет ваш муж?
— На муже были брюки кримпленовые песочного цвета, — не раздумывая, сообщила она. — Рубашка — бурдовая в клетку…
— Простите, какая рубашка? — переспросил, думая, что ослышался, капитан.
— Бурдовая, ну… темно-красная такая, — удивляясь его непонятливости, пояснила женщина.
Дежурный с трудом подавил улыбку.
— Не припомните ли чего-нибудь… — он помедлил, подыскивая нужное слово, чтобы не обидеть, — необычного, что ли, в поведении вашего мужа? Может быть, заехал к кому-то в гости и задержался, у родственников или…
Софья Львовна поняла, что имеет в виду капитан, и не дала ему закончить.
— Нет, нет, только не это. Женщину я исключаю. Этого не может быть! — с чувством произнесла Бершадская.
Капитан про себя лишь усмехнулся столь горячей уверенности: за годы службы он повидал многое, но спорить, естественно, не стал.
— Ну, а к родственникам он мог заехать? Где они живут?
— Родственники у нас только в Леово, муж один к ним никогда не ездил. Но кто знает, возможно, и решил навестить.
Заканчивая разговор, капитан спросил:
— А фотографию мужа не захватили?
Софья Львовна виновато пожала плечами:
— Не подумала как-то, торопилась… А что, она нужна? Тогда я сейчас принесу, дома есть, и не одна, — ответила она и торопливо вышла из кабинета и вскоре возвратилась с несколькими фотоснимками.
Капитан выбрал, по его мнению, самый подходящий, отложил в сторону и хотел было заняться делами, но Бершадская не уходила. Капитан вопросительно взглянул на нее.
