На грани потопа - [228]

Пальцы Питта лихорадочно забегали по клавишам пульта в попытке застопорить машины и остановить лайнер, но корабль больше не реагировал на поступающие из рулевой рубки команды. После того как мостик был практически уничтожен гаубичным снарядом, управление судном переключилось на дублирующую систему в машинном отделении. Механик-оператор, прежде чем покинуть свой пост у мониторов, нажатием нужной клавиши в заранее рассчитанный момент ввел в действие программу, обеспечивающую автоматический режим разворота судна поперек русла. То была аварийная программа, рассчитанная как раз на тот случай, если лайнер будет атакован. Основной вариант предусматривал произвести все подготовительные маневры спокойно и без спешки, убедиться, что развернутое судно зафиксировано должным образом, и только после этого покинуть его и подать радиосигнал на взрыватели уже с борта вертолета. Запасной же возлагал завершение операции на датчики, которые должны были, зарегистрировав контакт форштевня и ахтерштевня «Юнайтед Стейтс» с правым и левым берегами соответственно, привести в действие детонаторы мин, установленных по периметру в нижнем трюме. Одновременный взрыв шестидесяти одинаковых зарядов пластита — самого мощного взрывчатого вещества двадцатого столетия — должен был, в свою очередь, как бы отстрелить днище лайнера, открыв тем самым доступ забортной воде во все без исключения изолированные водонепроницаемыми переборками отсеки. Десятки тысяч тонн мутной миссисипской водички неудержимым потоком хлынут в беззащитные трюмы, минимум вдвое увеличив и без того внушительную собственную массу судна. И тогда уже никакая сила в мире не сдвинет с места «Юнайтед Стейтс», глубоко зарывшийся в рыхлый слой придонного ила и перегноя толщиной в несколько футов.

За пятьсот ярдов до цели нос лайнера начал неуловимо смещаться к правому берегу. Питт со злостью стукнул кулаком по бесполезной клавиатуре и обреченно уставился в пространство, машинально отсчитывая в уме оставшиеся до катастрофы секунды. И тут его осенило — как не раз уже случалось в критические минуты, когда жизнь самого Питта или близких ему людей висела на волоске. С детства привыкший безоговорочно доверяться интуиции, он бросился к штурвалу и, позабыв о брезгливости, принялся отдирать вцепившиеся в него мертвой хваткой по локоть обагренные кровью руки покойного Лин Миня. Подметки башмаков Питта из толстой микропористой резины то и дело оскальзывались в кровавой луже, натекшей из перерезанных шейных артерий, но он уже не обращал внимания на такие мелочи, побуждаемый одним лишь всепоглощающим стремлением успеть осуществить родившийся в гениальной вспышке прозрения замысел.

Отшвырнув наконец в сторону хилое, почти невесомое тельце рулевого, Питт ухватился за неприятно липнущие к ладоням рукоятки и торопливо закрутил штурвал влево. Тот поддавался неохотно, и ему приходилось налегать на него всем телом, чтобы вращать в нужную сторону. Триста ярдов... двести пятьдесят... Ни вспухший над дамбой огненный шар, в мгновение ока поглотивший перегородившие шоссе трейлеры и разросшийся до умопомрачительных размеров, ни циклопической мощи гром взрыва, словно кувалдой ударивший по барабанным перепонкам, не отвлекли его внимания, полностью сконцентрированного на выполнении главной задачи. «Успеть!... Успеть!... Успеть!» — отстукивал в голове невидимый метроном. Успеть до того, как отвалится опоясанное пластитом днище и перестанет подчиняться рулю разом отяжелевшее судно.

* * *

Привалившись спиной к окрашенной белой огнестойкой краской металлической переборке у основания задней дымовой трубы лайнера, Джордино пребывал в довольно-таки оптимистичном настроении и грезил, прикрыв глаза, о большом бифштексе с кровью, обложенном подрумяненными ломтиками картофеля и колечками жареного лука. Туго перетянутая толстым слоем бинтов нога по-прежнему не слушалась, но боль почти отступила, сменившись вполне терпимым жжением и покалыванием где-то в области колена. Ал уже начал подумывать, что ошибся в диагнозе и кость не задета, когда мимо него, грохоча каблуками по палубе, пробежали трое китайцев в пятнистой камуфляжной форме, а следом за ними еще с полдюжины. На трупы коллег они даже не взглянули, да и на него внимания не обратили, видимо посчитав тоже мертвым. Заинтригованный Джордино, выждав немного, открыл глаза и повернул голову в направлении удаляющихся боевиков. Топот смолк, а через несколько секунд чуткие уши итальянца уловили характерный шум вращающихся лопастей вертолетного винта. Звук приближался, быстро нарастая до оглушительного крещендо, и вдруг оборвался на высшей ноте, когда стремительной тенью вынырнувший из мрака черный транспортный геликоптер завис на мгновение над кормовой вертолетной площадкой и опустился на то же место, куда десять минут назад приземлились на своих парапланах Питт и Джордино. Не дожидаясь, пока колеса машины коснутся палубы, легионеры Шэня вцепились в ручку раздвижной панели грузового отсека, совместными усилиями отодвинули ее до отказа и один за другим начали забираться внутрь.

Проверив магазин помповика и насчитав в нем всего семь патронов, итальянец недовольно покачал головой, перевалился на живот и дотянулся до «Калашникова», валяющегося рядом с мертвым китайцем, которому Питт размозжил череп. Отщелкнув магазин, оказавшийся на три четверти полным, Ал вставил его обратно и одобрительно хмыкнул. Затем, морщась от боли и закусив губу, чтобы ненароком не застонать, подполз к ограждению, отжался на руках, подобрал здоровую ногу и оперся на правое колено, перенеся на него основную тяжесть тела, а перебинтованную левую осторожно подтянул и поставил на всю ступню с таким расчетом, чтобы максимально ослабить давление на рану. В качестве дополнительной опоры Джордино обхватил рукой леерную стойку, прижавшись к ней левым боком и ощущая под мышкой холодящее прикосновение металла. Положив трофейный автомат справа от себя, он вскинул ружье, приставил к плечу укороченное ложе приклада, прицелился и замер в ожидании.