На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло» - [48]

«Окончательное признание в ожидании снисхождения для моей команды и меня за отвратительные преступления, совершенные нами путем ужасного произвола против Корейской Народно-Демократической Республики с целью провоцирования и раздражения этих стойких приверженцев миролюбивой гуманности. Абсолютная правда этого очистительного тяжелого признания свидетельствует о моем пылком желании воспеть победоносный флот и армию Народной Кореи и их правительство, и молить корейский народ простить наши гнусные дела, непревзойденные со времен Аттилы.

Мы вступили в назначенные нам операционные зоны в Восточном Корейском море на 39 градусе северной широты и пошли к самой северной точке, которой только могли достичь. Зоны Марс, Венера и Плутон названы так потому, что КНДР в своем развитии действительно ушла от Америки далеко, как звезды. Мы знали, что лакеи миллиардеров Уолл-стрит никогда не успокоятся, пока мы не выясним все относительно огромных успехов, которых добились благородные миролюбивые люди Народной Кореи. От нас требовали выяснить, как недавно созданное правительство КНДР так быстро сумело вывести народ на первую позицию в мире. Нас особенно интересовала соленость моря, плотность воды, ее биохимический состав, количество горбатых китов у берегов Кореи, запасы планктона. Эта информация имела высочайшую ценность для американских ученых, которые планировали развязать против миролюбивых корейских трудящихся рыболовную войну в море…

Стилистика документа просто потрясает. Явно к нему приложил руку кто-то из выпускников факультета романогерманской филологии советского вуза: вряд ли выпускник пхеньянского вуза и сегодня способен ответить, кто такой Аттила и в чем заключается ужас его прегрешений. Использование английского эквивалента древнегреческого «воспеть» (незаконный корейский абордаж!) — тоже, согласитесь, «высокий штиль». В конце» признания» так же высокопарно излагаюсь категорическое требование к правительству США принести КНДР извинения и предоставить гарантии недопущения шпионажа в будущем.

При чтении Бучер нарочно коверкал обычные слова, произносил предложения слитно, до потери смысла. Все это выглядело ужасной репризой перед лицом смерти. Бучер нашел свое оружие.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

Вашингтон, 24 января, 1968 года, 18.00.

Встреча по Корейскому кризису без президента

(фрагменты).

МАКНАМАРА: Президент не имеет полномочий продлить без одобрения Конгресса сроки действительной военной службы. Но он вправе самостоятельно призвать резервистов, не объявляя чрезвычайного положения. Не составляет проблемы быстро перебросить в Корею значительные силы авиации армии, флота и корпуса морской пехоты (от 100 до 300 самолетов). Это сравнительно безопасно для нас, и это необходимо сделать. Мы получаем значительную свободу маневра силой и угрозой применить ее. Мы можем также ограничить морское торговое судоходство и минировать некоторые порты Северной Кореи.

КАТЦЕНБАХ[4]: Важно различать символическое перемещение сил и их применение.

МАКНАМАРА: Главное использовать промежуток времени между тем и этим для активизации наших дипломатических усилий… Есть ограничения емкости летных полей в регионе, мы не сможем обслуживать при необходимости больше 300 самолетов.

ВИЛЕР: Можно оставить в Японском море «Энтерпрайз». 29 января к нему сможет присоединиться «Китти Хок», и тогда у нас будет еще 130 самолетов на двух авианосцах. Мы можем нашаривать группировку, подключая эсминцы и крейсера, но некоторым для этого придется пересечь Тихий океан.

РАСК: Предполагаемое признание командира «Пуэбло» передано по радио его голосом?

ХЕЛМС: Запись, сделанная на Окинаве, не очень хороша. Магнитная лента сейчас в пути. Акцент американский, но язык и построение фраз неестественные. Американец так никогда не скажет.

РАСК: Дипломатические шаги, доступные нам в следующих 48 часах, включают обращение в Совет Безопасности. У нас есть предварительное обязательство внести вопрос в ООН перед началом военных действий. Это — способ поместить фактор американского престижа на несколько дней в рефрижератор… Мы имеем в ООН семь уверенных голосов поддержки. Получить большинство проблематично. Мы столкнемся с советским вето.

МАКНАМАРА: Я не знаю, заходили ли мы в территориальные воды в какой-то точке или нет.

МИКЕР: Северные корейцы объявили границу в 12 милях от береговой черты, как Советский Союз. Но военные корабли не подлежат конфискации в любом случае, даже в территориальных водах, если они не участвуют во враждебных действиях.

PACK: В Организации Объединенных Наций, по крайней мере, имелось бы давление, чтобы уладить вопрос. И все поймут, что вопрос не может быть улажен, пока мы не получим наше судно и людей.

ВИЛЕР: А мы не можем подогреть Советы, чтобы они помогли урегулировать этот инцидент?

PACK: Да, если только Советы не хотят открыть второй фронт в Корее.

КЛИФФОРД[5]: Нам необходимо какое-то время, чтобы сбить накал страстей внутри США. Лучший путь к этому обратиться в Совет Безопасности. Я не знаю, насколько сильны окажутся наши позиции. Северные корейцы, вероятно, продолжат утверждать, что мы нарушили их территориальные воды… Обращение в ООН позволит привлечь на нашу сторону мировое общественное мнение и успокоить американский народ на 4–5 дней. Вполне вероятно, это лишь первый инцидент в ряду будущих… Мы должны быть готовы к очередным, более очевидным угрозам. Я опасаюсь, что данный инцидент используют как основание для главного военного удара.