На грани фола - [20]

Любить «вопреки», не замечать недостатки… мое мышление было стандартным и шаблонным, не отрицаю. Мне казалось, что его небольшие «заскоки» и ревность – это ничто в сравнении с целым вагоном достоинств Уилла Астона.

– В какой момент ты впервые осознала, что имеешь дело с абьюзером? – спрашивает миссис Фокс, нервно теребя пуговицу своего пиджака. Судя по раскрытым ртам и заинтересованным взглядам девушек, нам всем не хватает солененького попкорна под мою историю. Я и сама ощущаю себя так, словно рассказываю сюжет для социальной драмы, но, увы… это главы из моей жизни.

– К Уиллу приехал племянник из штатов, на каникулы. Примерно моего возраста. Я с ним сдружилась, мы играли в монополию по вечерам и пили чай в пять часов вечера, иногда смотрели забавные Американские шоу, на которые он меня подсадил. У нас были дружеские отношения, с ним всегда можно было от души посмеяться. Однажды, я пришла с очередной съемки и увидела Дилана с разбитой губой, рассеченной бровью. На лице красовались синяки и кровоподтеки. Он заливал мне про то, что подрался с футбольными фанатами в пабе, но сердцем я чувствовала, что он мне лжет… и мои догадки подтвердила одна из служанок, которая видела, как Уилл избил Оливера. Причина мне стала предельно ясна: ему не понравилось, что Олли общается со мной, и как он выразился «только пальцем ее тронь, я тебе его отрежу». Я испугалась. Очень сильно. Но это все были только цветочки его параноидальной ревности и безумия. В тот же вечер, Уилл пригласил меня на романтическое свидание в саду особняка, но когда я спросила у него о том, почему он так поступил с Олли… – меня передергивает, когда я вспоминаю те самые кадры из жизни, которые будто происходили не со мной. – Он сгреб меня в охапку, и потащил в конюшню, (на территории его загородного особняка), где взял меня не самым традиционным образом. Такого мы еще не пробовали, и я этого совершенно не хотела. Он грубо трахал меня, до боли и крови, без подготовки, все время повторяя о том, что я грязная девочка. Грязная русская шлюха, – мой голос садится, и я не понимаю, откуда беру в себе силы произносить все это вслух. Но я из тех людей, которому нужно постоянно отпускать свою боль, «выплевывать» ее во внешний мир. В противном случае, она давно бы сожрала меня изнутри, уничтожила. И все же, если бы не темные очки, скрывающее половину моего лица, эти девушки никогда бы не услышали и половины этой истории. – И это не было эротической игрой, это было его наказанием. Наказанием за общение и улыбки в сторону другого мужчины, пусть даже дружеские.

– Это было до рождения дочери и свадьбы? – спрашивает одна из подруг по несчастью, прикрыв рот ладонью.

– Да.

– И после подобного ты все равно вышла за него замуж? – уточняет миссис Фокс, стараясь заглушить нотки осуждения в своем голосе.

– Да, – пытаясь защититься от их колких взглядов, пожимаю плечами, нервно сжимая кулаки. – Все плохое забывалось очень быстро… да и к таким играм я сама привыкла, потому что начала испытывать постоянное, неудовлетворимое желание. Моя плоть горела от его прикосновений, и казалось, что даже их мне мало. Лишь спустя годы, уже после развода, я узнала о том, что без возбуждающих препаратов не обошлось. Потребности моего тела в купе с полнейшей эмоциональной зависимостью от Уилла, сделали меня выпотрошенной куклой. И такие моменты начали повторяться. Муж знал, как повлиять на меня, горячо извинялся на следующее утро, одаривая теплом и лаской. Убеждал меня в том, что я должна понять его потребности, что все это было эротической игрой, и ни в коем случае не являлось насилием. Убеждал, что я сама этого хотела, что сама напросилась своим поведением, сама испытала оргазм, и не один… я кивала, не находя аргументов в противовес его словам. Ведь мне действительно в какой-то момент становилось очень хорошо, оргазм наступал и компенсировал все испытанные страдания, перезагружал всю боль в организме, которую он причинял мне в моменты таких нападок. На коленях стоял, обнимая мои ноги, убеждая меня в том, что я его принцесса, и вовсе никакая не шлюха. Говорил, что его просто заводит слово «грязная» и просил не обижаться на такие грубости, что тоже звучало вполне логично. Мужчин заводят такие словечки и это нормально – думала я. Астон убеждал меня в том, что женское «нет», это всегда «да». Согласна, бывает и так… и я, понимаете, верила во все, просто потому что любила его или…

– Боялась одиночества? – вставляет свою едкую фразу мисс Фокс, которая естественно читает мою историю, как открытую книгу. Она наверняка вела терапию у сотен таких, как я.

– Да. Боялась. Я привыкла быть за мужчиной, рядом с ним, так же, как до этого долгое время привыкала к одиночеству. Моей зоной комфорта стала золотая клетка Уилла Астона, и покинуть ее… означало для меня, сделать шаг назад. И, конечно, я не хотела возвращаться в Россию, где меня, по сути, уже никто не ждал, – хотя сейчас я многое отдала бы за то, чтобы вернуться в ту же Тюмень.

Мне все равно куда, лишь бы с Вероникой.

– Я не могла уйти, до тех пор, пока не появились реально весомые причины, которые сняли радужную пелену на моих глазах. До того, как он проявил свою истинную суть во всей красе, и я попала в больницу, я акцентировала внимание только на положительных сторонах. На его красивых обещаниях: что у нас будет пятеро детей, и самая счастливая семья на свете. И я верила ему, да и любая другая на моем месте поверила бы. Мой муж тонкий психолог, умелый манипулятор, и у его жертвы нет шансов на самостоятельное спасение. Мне нужен был тот человек, который сможет достать меня из этой ямы… им стал Марк. Мой фотограф и друг, – думаю, я больше не готова продолжать свой монолог сегодня. К сожалению, это лишь часть моей жуткой истории, и самые грязные ее подробности… боюсь, они еще впереди.