На графских развалинах - [47]

– Пока с пивком подождем. Надо съездить на квартиру, где по словам Фомина он нашел пистолет, – сказал Туманов.

Грек вздохнул, обжигая Ваняшина ненавистным взглядом за то, что тот не поддержал его. Но делать было нечего. Оставалось только согласиться. Хотя тут же Грек выдвинул веский аргумент:

– А вы не подумали о том, как мы туда войдем. Да и имеем ли право входить?

– На этот счет волноваться не стоит, – заметил Ваняшин. – Я пробил эту квартирку по базе данных. В ней проживал некий гражданин Чернов. Значится, умершим. Квартира осталась за его сыном. Сын прописан по другому адресу. Я позвонил в районное домоуправление, выяснить насчет него. Но там сказали, что никаких сведений предоставить не могут.

– Это почему? – забыв о недавней неприязни к приятелю, спросил Грек, насупившись. Ему стало обидно за то, что в каком-то ДЭЗе так не уважительно отнеслись к оперу Ваняшину.

– Не то, чтобы не уважительно, хотя может и так. Но там сказали, что интересующий меня гражданин до сего времени значится пропавшим без вести и где он сейчас, никто не знает.

– Даже так? – Туманов призадумался. Получалось, что Ваняшин прав. Волноваться им не имеет смысла. Вряд ли кто им предъявит претензии.

– Ну, а вдруг? – предупредительно засомневался Грек. – Сейчас и так на каждом углу трезвонят о том, что менты ущемляют права граждан.

– Пусть трезвонят, – равнодушно махнул рукой Ваняшин.

Грек посмотрел на приятеля и недавнее раздражение опять вернулось к нему.

– Леш, вот я смотрю, ты спокойный, как удав, – сказал он.

– Чего? – Ваняшин уставился на Грека широко раскрытыми глазами. – Как кто я? – переспросил он. Но Грек повторяться не стал, заметив, что здоровенная лапища лейтенанта сжалась в кулак.

– Давно тебя в прокуратуру не таскали, – как знающий человек, сказал Грек приятелю.

– А за что меня туда таскать? Я ничего такого противозаконного не делаю.

– Да? – Грек изобразил на усатой харе крайнее изумление. – А позволь тебя спросить…

– Ну? – Ваняшин ухмыльнулся.

– В квартиру как ты войдешь? Гражданина Чернова нету в живых. Ладно с этим. А вдруг его сынок все же объявится. Узнает о нашем визите, накатает заяву и прямиком к господину прокурору. Так мол и так, наглым образом нарушаются права граждан. Он хоть может и бомж, как предполагают в управе, а гражданства его никто не лишал. И тогда Лешенька намыливай свою задницу, потому что влупят тебе по самые помидоры. И нам с Николаичем тоже, – посмотрел Грек на подполковника Туманова.

Вряд ли Грека можно было считать перестраховщиком, а тем более трусом. Просто сейчас усатому майору не хотелось ехать на другой конец Москвы, и Грек не скрывал этого.

– Мы даже не пообедали по-человечески. Все кое-как на ходу. Кусок в горло не идет, – пожаловался он.

Ваняшин посмеялся над приятелем майором.

– Конечно он тебе не идет на сухую.

– Да причем тут это? – возмутился Грек.

– Да при том, – насел на усатого майора старлей Ваняшин. – Скажи уж прямо, что пивка хочешь, и нечего тут затевать всю эту бучу с правами человека.

– Правда, Грек, кончай. А пива я тебе куплю. Леша, останови вон у той палатки, – показал Туманов на свежевыкрашенную палатку над которой на трафарете красовалась вывеска указывающая, что только тут можно купить свежее пиво. – Я сейчас, – сказал подполковник, вылез из машины и широким шагом направился к палатке.

Минуты не прошло, как Федор Туманов вернулся с двухлитровой бутылью, которую тут же всучил Греку. Ломаться и отказываться, тот не стал.

Ваняшин по этому поводу позлорадствовал. Глядя на улыбающуюся физиономию усатого майора, сказал:

– Как мало надо человеку для большой радости, – переведя взгляд на подполковника Туманова, спросил: – Ну так что, мы едем?

Федор кивнул, пряча в карман похудевший на пятьдесят рублей бумажник. Утром Даша велела купить приличный букет цветов маме на юбилей. Федор тещу не любил. Даже после свадьбы отношения у них так и не сложились. Та хотела для дочери другого мужа и уж никак ни милиционера. И кажется, была не против, если бы Даша развелась с Федором, даже при том, что теперь у них появился Алешка.

– Сейчас процентов семьдесят мужчин растят не своих, а чужих детей. Да и какой он отец, если Алешка не видит его. Для твоего пиркентона главное – работа. А семья на втором месте. Я бы Дашенька на твоем месте подумала, как с этим человеком строить жизнь дальше, – услышал однажды Федор науськивание разлюбезной тещеньки. Поэтому, когда утром Даша заговорила о цветах для мамы, ему захотелось купить не букет, а самый что ни на есть венок. На те вам, теща, примите с благодарностью от зятя.

Вспомнив сейчас о теще, Туманов взял из рук Грека бутылку с пивом, говоря:

– Дай-ка, глотнуть.

Грек жадиной не был. Тем более, что куплена бутыль не на его деньги. Но когда Туманов из того, что оставалось в бутылке, отпил едва ли не половину, удивленно покачал головой.

– Ничего себе. И это за один заход. – Видя, что подполковник загрустил, спросил: – Ты чего, Николаич? Из-за того, что я тут наговорил? Перестань. Хочешь, я в эту квартиру, в форточку пролезу как кот. Только скажи. И плевать нам на всех прокуроров и всех прочих. – О всех прочих, кого он имел в виду, усатый майор не договорил, махнул рукой.