На главном направлении - [48]

В литературе можно найти описания примеров перегона скота в Австралии и в царской России, по Сибири. Но в том и другом случае речь шла о 5–6 тысячах голов, а нам предстояло перегнать более 70 тысяч.

Пришлось сразу же приступить к решению двух задач. Одна группа представителей фронта занималась приемом скота на местах и формированием гуртов. Другая группа во главе с крупным специалистом М. Я. Марьясиным изучала и определяла трассы перегона.

Определить трассу — не значит провести на карте линию «от и до», как думали некоторые, снисходительно поглядывающие на трудную работу интендантов. Надо точно знать, насколько благоприятна зона перегона в эпизоотическом отношении, достаточно ли подножных кормов, не будет ли связан перегон с потравами хлебов, как размещены водоемы, имеются ли мосты или переправы через многочисленные реки, достаточно ли ветеринарных пунктов на трассах, а если не хватает, то куда надо доставить группы ветеринарных работников фронта.

Наши товарищи определили две трассы. Изо дня в день через каждые 5–7 километров на обе трассы выходили гурты, образуя как бы живой конвейер по 120–150 голов в каждом гурте. Около 100 дней шли заготовки. В августе 1943 года в движении находилось уже более 400 гуртов; все двигались к фронту, а фронт перемещался все дальше на запад.

Это была грандиозная хозяйственная операция, во главе которой стоял интендант фронта генерал Н. К. Жижин. Ему принадлежит большая заслуга в ее успешном завершении. Его ближайшим помощником в этой и других подобных операциях был майор И. Д. Исаенко, ныне генерал-лейтенант.

Как управляли этой сложной операцией? Во-первых, использовали постоянные линии Наркомата связи: из определенных пунктов давались телеграммы в Москву на имя наркома мясной и молочной промышленности, там сведения обобщали и передавали в Управление тыла Красной Армии, а уж оттуда информация самолетом или по проводам доставлялась к нам. Во-вторых, офицер Упродснаба фронта капитан Волошко, зоотехник по образованию, на самолете По-2 совершал облеты трасс, подсчитывал с воздуха число гуртов, засекал их местонахождение, а нередко и приземлялся вблизи них, оказывая помощь гуртоправам. Этим же самолетом доставлялись гуртовщикам газеты, сбрасываемые в свертках.

Всего в перегоне участвовало около трех тысяч человек. Среди них — офицеры и солдаты служб тыла, но большинство составляли жители, временно мобилизованные местными Советами специально для этой цели.

Наступил октябрь 1943 года. 530 гуртов благополучно дошли до назначенных пунктов. Скот проходил за сутки в среднем 15 километров. Потери в пути не превысили и половины процента, а привес за счет хорошего содержания составил 10 процентов. Как и предполагалось, во время перегона появилось много молодняка, его надо было сохранить и обеспечить перевозку вслед за гуртом. Надаивались каждый день тонны молока, которое сдавалось госпиталям и больницам; часть его перерабатывалась на масло. Мясо от вынужденного забоя скота поступало на ближайшие предприятия Наркомата мясной и молочной промышленности. Шкуры, рога, копыта сдавались местным перерабатывающим предприятиям.

В составе прикрепленной к фронту полевой конторы № 2 Наркомата мясной и молочной промышленности был походный завод, который изготовлял колбасы, сосиски и другие мясные изделия для столовых военторга и госпиталей. Во время перегона скота этот завод перерабатывал мясо и субпродукты. Начальник полевой конторы и его заместитель показали себя инициативными и знающими работниками.

Не будет преувеличением, если скажу, что участники и организаторы столь блестяще выполненного перегона огромной массы скота совершили настоящий трудовой подвиг.

Благодарности заслуживают работники Наркомата мясной и молочной промышленности, предложившие именно такое решение проблемы. Доставка скота обычным способом по железной дороге вряд ли могла быть более легкой и, уж бесспорно, обошлась бы дороже, ибо кормление, поение животных в пути и ветеринарная помощь связаны с еще большими трудностями. Почти наверняка можно сказать, что потери в весе и в поголовье скота также оказались бы большими. Нечего и говорить, как важно было освободить железные дороги, работавшие с крайним напряжением, от перевозки живого груза, могущего передвигаться своим ходом.

Опыт, приобретенный нами в этой необычной операции, весьма пригодился в самом конце войны.

Если принять во внимание, что суточная дача мяса для фронта составляла в среднем 150 тонн, то вышеописанная заготовительная операция с учетом достигнутого привеса в пути почти на 70 суток обеспечила нас мясом, притом свежим, а не консервами.

Таким образом, проблема была решена. Гораздо хуже обстояло дело с хлебом. В октябре и ноябре 1943 года, когда войска Центрального фронта после участия в битве за Днепр вышли на рубеж Жлобин, Калинковичи, Мозырь, во многих наших армиях и дивизиях хлеба и крупы оставалось всего на один-два дня. На фронтовых складах было пусто. Как тщательно ни планируй распределение хлебопродуктов, в таких условиях какой-нибудь полк или подразделение в любой день может остаться без хлеба. Об этих трудностях командующий не раз доносил в Ставку. Но ведь недоставало хлеба во всей стране!