На главном направлении - [43]

Промышленные предприятия города и прифронтовых районов, несмотря на частые бомбардировки, не прекращали работу. Они производили для нужд армии теплое обмундирование, сани артиллерийские и обозные, колеса, упряжь, подковы, спецукупорку для снарядов, фонари, лыжи и пр. Рабочие и инженеры ремонтного завода привели в исправное состояние моторы 300 танков и бронемашин и отправили их снова на фронт. Миллионы рублей были собраны по добровольной подписке на оборонное строительство.

Немало изобретательности и инициативы проявляли армейские и войсковые работники тыла на Курской дуге.

В трудных дорожных условиях была 65-я армия генерала П. И. Батова, и командование этой армии само нашло выход из создавшегося положения. Непосредственно в район ее войскового тыла входила железнодорожная ветка Льгов — Дмитриев-Льговский, перешитая немцами на западноевропейскую колею. Там было захвачено несколько десятков вагонов той же колеи, но паровоза не оказалось. Решили приспособить в качестве тягловой силы автомобиль ЗИС-5, но для этого вместо резины требовалось надеть специальные бандажи. Их изготовили силами самой армии. Так начал работать на участке Льгов — Дмитриев-Льговский своеобразный автопоезд. Одна машина ЗИС-5 буксировала 5–6 вагонов с грузом по 10–12 тонн в каждом. Основная трудность при этом заключалась в слабости тормозной системы: даже на небольших уклонах приходилось принимать особые меры к тому, чтобы удержать поезд от крушения. За то время, пока армия находилась в обороне, таким автопоездом было перевезено в обе стороны более 20 тысяч тонн грузов. В этом немалая заслуга работников тыла армии, в первую очередь его начальника генерала Г. Г. Петрова и начальника ВОСО полковника Н. Д. Чупровича. Командарм 65-й со своей стороны помог им, поддержав их инициативу.

Инициативу и изобретательность проявили работники тыла 13-й армии под руководством его начальника генерала Г. А. Курносова, приспособив для своих нужд узкоколейную железную дорогу протяженностью свыше 25 километров. С помощью мотовоза по этой дороге в вагонетках доставлялись боеприпасы и продовольствие в войска.

Немало усилий потребовалось от тыла фронта, чтобы обеспечить всем необходимым пришедшую к нам 2-ю танковую армию под командованием генерала А. Г. Родина. Подробную информацию о нуждах танкистов я получил от начальника тыла этой армии генерала К. В. Суркова.

Незадолго до начала оборонительного сражения командующий фронтом выехал в войска, в первую очередь в 13-ю армию, расположенную на главном направлении. Я сопровождал его. Везде, где мы появлялись, генерал К. К. Рокоссовский неизменно задавал одни и те же вопросы: в достаточном ли количестве имеются боеприпасы, хорошо ли накормлены бойцы?

Объезжая боевые порядки войск, нам казалось, что нет свободного места, чтобы выложить еще какое-то количество снарядов: 18 соединений и отдельных частей входили тогда в состав 13-й армии, плотность сосредоточения войск и артиллерии была необычная. Но место, конечно, находилось, и подвоз продолжался. Все укладывалось в штабеля, по возможности укрывалось в землю или обваловывалось. Мне приятно было слышать заявление командарма генерала Н. П. Пухова, что у него нет никаких дополнительных требований к тылу.

После встреч и бесед с командирами соединений 13-й армии командующий фронтом отбыл в соседнюю 70-ю армию. Туда он ехал, чтобы определить, насколько соответствуют своему назначению руководящие работники. Мне, в частности, поручили поближе присмотреться к начальнику тыла и в случае необходимости заменить его.

Еще раньше у меня возникло сомнение в способностях этого генерала, но все же оставалась надежда, что он освоит новый для него масштаб работы. Эта надежда не оправдалась. Я уже говорил о том, что 70-я армия состояла из бывших пограничников; в связи с этим я подумывал, не перебросить ли сюда на должность начальника тыла бывшего пограничника полковника М. К. Шляхтенко из 48-й армии. Многие пограничники его знали и относились к нему хорошо. Командующий фронтом одобрил мое предложение и поручил объявить об этом командующему 48-й армией генералу П. Л. Романенко.

В тот же вечер у меня состоялся разговор по ВЧ с П. Л. Романенко. Увы! Пришлось выслушать немало грубостей. Я начал с того, что напомнил, как он был недоволен работой М. К. Шляхтенко всего полгода назад, и предложил взамен его одного генерала, рассчитывая, что приход генерала поможет мне получить согласие на перевод полковника. Но Романенко почти дословно ответил следующее:

— Не нужен мне твой генерал! Я вполне удовлетворен работой полковника и ни за что не отпущу Шляхтенко. Это я его вырастил, и он мне нужен в моей армии. Что же касается звания, то я об этом уже позаботился, и ты на днях получишь материал с представлением его в генерал-майоры.

Я еще раз сказал, что мое сообщение есть решение командующего фронтом и не могу его обсуждать. Все же, прежде чем положить трубку, командарм выругался — в пространство, разумеется.

Не успел я на следующий день доложить командующему фронтом в общих чертах свой разговор с Романенко, как из Москвы раздался звонок по ВЧ: нам запретили забирать Шляхтенко из 48-й армии. Мне стало ясно тогда, что Романенко успел позвонить в Москву и добился своего. Я, конечно, был горд и рад за Шляхтенко и Романенко; бывало так, что хорошие люди не сразу нравились друг другу, однако в боевой обстановке вырабатывалась настоящая фронтовая дружба, и после этого они стояли друг за друга горой.